— Рад вас снова увидеть, мисс Вест.

— Мне надо с вами поговорить.

— Тогда пойдемте ко мне в гостиную.

По-английски он говорит довольно чисто, думала она отстранение, но его юмор выдает иностранца.

В гостиной он усадил ее в кресло и предложил бокал вина.

— Боюсь захмелеть. Не могли бы вы дать мне чашечку кофе?

— Я довольно хорошо варю кофе по-турецки.

— Чашечку обычного американского кофе, пожалуйста.

— О чем говорить. — Клифтер удалился на кухню, и оттуда донеслись характерные звуки — он наполнял электрокофейник. — Ждать ли мне завтра прихода лейтенанта Тейлора? — донеслось с кухни.

— Не знаю. — Паула повысила голос, и ответ прозвучал сухо и жестко. — Он ушел от меня.

— Ушел от вас? — В дверь высунулось бородатое лицо, одухотворенное, как голова Иоанна Крестителя. Ей даже показалось, что это лицо существует само по себе, без тела.

— Он попытался изловить убийцу. — Слова, предназначенные для бестелесной головы, прозвучали как-то абстрактно.

— Вот как? — Небольшое тело затопало вслед за головой в комнату.

— Он ушел от меня вчера, как только мы добрались сюда. Сегодня после обеда я его видела. Он бродил по городу в поисках этого мужчины. Я хотела отговорить его, но он зациклился на желании отыскать убийцу. Заявил, что справедливость и правосудие важнее всего остального — Сама комната казалась теперь ото всего оторванной, похожей на кубик мягкого света, парящий в пространстве среди мерцающих звезд.

— Возможно, для него справедливость действительно имеет такое важное значение, — произнес обитатель этой парящей комнаты. — Его внешняя самость необычайно сильна даже для американца, как мне представляется.

— Внешняя самость! — воскликнула Паула, захлебываясь от хохота. — Не могли бы вы хоть на пять минут забыть свой жаргон? Мы ведем речь о мужчине. Какое вы имели право рассказывать ему о его жене? Это оказало на него ужасное воздействие. Он думает, что обнаружил убийцу, и я не знаю, на что он способен.

Ее безудержный смех вдруг сменился слезами. Она закрыла лицо и разрыдалась, как ребенок. Клифтер сел и стал ждать.

Через некоторое время она подняла голову и посмотрела на него. Он беззаботно примостился в уголке дивана, одна рука на подлокотнике, нога на ногу. Его брючина поднялась выше носка и обнажила бледный и худощавый кусочек правой ноги.

— Закипело. — Он вскочил с дивана и пошел на кухню. — Вам черный?

— Пожалуйста, черный.

Он сидел и молча наблюдал, как она жадно глотает обжигающий кофе. Напиток помог ей отделаться от ощущения, что наступает конец света, от страшного чувства, что Земля соскочила с орбиты и летит в тартарары. У кошмаров всегда привкус виски, а реальная жизнь отдавала горечью, жарой и запахом завтрака у маменьки на кухне, возле голливудского парка в Детройте.

— Спасибо, — поблагодарила Паула, когда он налил ей вторую чашку. — Покажите мне, где у вас ванная комната. Я приведу себя в порядок.

Ее лицо стало прежним, когда она притерла расплывшуюся пудру и заново покрасила губы. Одновременно восстановилась и ее вера в доктора. Вернувшись в гостиную, она рассказала ему о встрече с матерью Брета.

Впервые со времени их знакомства она увидела удивление на лице Клифтера.

— Вы вполне уверены, что эта женщина... как ее фамилия?

— Миссис Свэнскаф.

— Вы уверены, что эта миссис Свэнскаф действительно его мать?

— Никакая женщина не смогла бы сыграть такую роль.