Доктор Фелл дружелюбно покачал головой. Рэмпоул видел, как побелели костяшки пальцев на стиснутых руках женщины.

— Вашему другу обязательно расхаживать по комнате?! — внезапно воскликнула она пронзительным голосом. — От этого с ума можно сойти!

Хэдли посмотрел на нее:

— Понимаю, мадам. К сожалению, это его давняя привычка.

— И вообще, кто вы такие? Вы явились в мой дом…

— Я суперинтендент отдела уголовного розыска. Это мистер Рэмпоул. А это доктор Гидеон Фелл, о котором вы, возможно, слышали.

— Кажется, да. — Она кивнула и хлопнула ладонью по столу. — Даже если так, почему при этом нужно забывать о хороших манерах? Зачем вымораживать комнату, открывая окна? Нельзя хотя бы развести огонь, чтобы согреться?

— Не советую, — сказал доктор Фелл. — Пока мы не разберемся, что за бумаги сожгли в камине. Похоже, там был настоящий костер.

— Почему вы ведете себя так глупо? — устало промолвила Эрнестина Дюмон. — Почему сидите здесь? Вы отлично знаете, что это сделал Флей, так почему не ищете его?

В ее взгляде мелькнула ненависть. Казалось, она пребывала в трансе и видела Флея, поднимающегося на эшафот.

— Вы знаете Флея? — резко осведомился Хэдли.

— Нет, я никогда его не видела. Я имею в виду, что не видела до сегодняшнего вечера. Но я знаю то, что рассказывал мне Шарль.

— И что же он вам рассказывал?

— Этот Флей — сумасшедший! Шарль не был с ним знаком, но этот человек вбил себе в голову безумную идею, что Шарль высмеивает оккультизм. У него есть брат — такой же… — Она покрутила пальцем у виска. — Шарль сказал мне, что Флей может прийти в половине десятого и чтобы я его впустила. Но когда я в половине десятого принесла Шарлю поднос с кофе, он засмеялся и сказал, что если этот человек не пришел до сих пор, то не придет вовсе. «Люди, одержимые злобой, не опаздывают», — добавил он. — Женщина расправила плечи. — Но Шарль ошибся. Без четверти десять раздался звонок, и я открыла дверь. На крыльце стоял мужчина. Он протянул визитную карточку и сказал: «Передайте ее профессору Гримо и спросите, примет ли он меня».

Хэдли прислонился к краю кожаного дивана, разглядывая Эрнестину Дюмон.

— А как же фальшивое лицо, мадам? Вам это не показалось немного странным?

— Я не видела никакого фальшивого лица! Вы заметили, что в нижнем холле горит только одна лампа? Позади него был уличный фонарь, и я могла видеть только его силуэт. Он говорил так вежливо и передал карточку, поэтому я не сразу поняла…

— Одну минуту. Вы бы узнали этот голос, если бы услышали его снова?

Женщина шевельнула плечами, словно передвигая ношу на спине.

— Думаю, да. Но голос звучал приглушенно — очевидно, из-за маски. Ах, почему мужчины такие… — Она откинулась на спинку стула, и ее глаза без видимой причины наполнились слезами. — Я не понимаю таких вещей! Я обыкновенная женщина. Если кто-то причинил вам вред, вы подстерегаете и убиваете его. Потом ваши друзья идут в суд и клянутся, что вы были в это время в другом месте. Но вы не станете надевать размалеванную маску, как старый Дреймен с детьми в ночь Гая Фокса, протягивать визитную карточку, подниматься наверх и убивать человека, а потом исчезать через окно, как это пугало! Это похоже на легенды, которые нам рассказывали в детстве… — Ее сдержанность сменилась истерикой. — Господи, Шарль! Мой бедный Шарль!

Хэдли терпеливо ждал. Женщина быстро взяла себя в руки, став такой же отчужденной и непроницаемой, как картина, стоящая напротив.