Виктория Холт. Три короныСтюарты – 7
РОЖДЕНИЕ МАРИИ
Во дворце святого Якова весь день слышались отзвуки народного ликования. В честь новой королевы звонили все лондонские колокола; к ночи сотни фейерверков озарили черное апрельское небо. Король по-прежнему проводил вечера с леди Кастлмейн – обстоятельство, заставлявшее многих горожан покачивать головами и задаваться вопросом о возможности супружеского счастья для юной португальской принцессы; ее жених слыл самым обаятельным принцем в мире, а потому давал повод вспоминать о легком характере, остроумии, терпимости, мягкости, и, увы, чувственности его деда, французского монарха Генриха Четвертого, почти сорок лет назад заколотого фанатиком Франсуа Равильяком. Праздничные церемонии, маскарады и уличные шествия доставляли огромное удовольствие жителям Лондона – они от души благодарили короля, сумевшего развеселить Англию после стольких лет унылого пуританского правления. Горожане смеялись, жгли чучела прежних героев и радостными криками приветствовали своего некрасивого, но прелестного повелителя, прогуливавшегося в компании таких же бесшабашных весельчаков, как он сам. Среди придворных были и дамы, и именно женская половина свиты привлекала особое внимание английских зевак. «Какая из них будет развлекать его за ужином, а какая – после?» – с одной и той же снисходительной улыбкой спрашивали друг друга лондонцы. Рассказы о его любовных похождениях передавались из уст в уста и при этом почти никогда не повторялись. Он был неутомим, как Дон Жуан. И вот – невеста из Португалии. Могла ли она рассчитывать на безмятежную семейную жизнь? В торжествах не принимала участие лишь одна женщина, жившая во дворце святого Якова. Анна Хайд ходила взад-вперед по своим апартаментам, изредка поглаживала живот и думала о ребенке, которому вскоре предстояло появиться на свет. Она мечтала о сыне, возможном претенденте на английский трон. Ее мечты имели не слишком много общего с реальностью – особенно после того, как король обзавелся невестой и несколькими внебрачными детьми, доказавшими его полную пригодность к супружеству. Первым среди них был молодой Монмут, беспутный шалопай, которого многие – как поговаривали, включая самого Карла, – желали бы видеть законным преемником короны. Однако следующим в линии наследования мог оказаться ребенок Анны, что и заставляло ее уповать на бесплодность португальской принцессы. Анна подошла к зеркалу – длинному, отражавшему ее с головы до ног, – придирчиво осмотрела себя и поморщилась. Она и в Лучшие времена не считалась красавицей. Что ж, тем больше у нее причин поздравить себя с удачным замужеством за Яковом, герцогом Йоркским, а главное – братом короля. В комнату вошла служанка. – Ваша Светлость… – озабоченным тоном начала она. Анна покачала головой. – Ступай прочь. Когда понадобишься, позову. – Но… Анна махнула рукой. – Время еще есть. Ты мне не нужна – все равно ведь ты не попросишь, чтобы на улице не шумели. – Ах, Ваша Светлость, там все словно с ума посходили. На площади столько народу, что того и гляди, кого-нибудь задавят. Я видела Его Величество… – Служанка покраснела. – Он улыбался мне… Уголки губ Анны немного приподнялись – скептически, образовав две небольшие ямки на щеках. Слова служанки ее ничуть не удивили. Она знала о необыкновенной способности короля смотреть на женщин таким взглядом – на всех, любого возраста и сословия, – что впоследствии тем казалось, будто он не меньше, чем они, взволнован этой встречей. Карл был известным волокитой, и хотя Яков не обладал столь же неотразимым обаянием, он походил на брата ровно настолько, чтобы держать в постоянном напряжении свою супругу. |
