— Так, — улыбнулся Кмитич, залившись при этом краской, — пани Корицкая. Мы ее от мародеров спасли.

Брови поляка удивленно взметнулись. Девушка оказалась его дальней родственницей. Вяселка и Михал обрадовались, желая побыстрей избавиться от «женщины на корабле», но сама девушка, как это ни странно, идти к родственнику не желала. Она вновь бросилась к Кмитичу, прижалась к нему и стала умолять не отпускать.

— Я не знаю этого пана! Не тронусь с места даже! С вами же я в безопасности! — с жаром твердила паненка. — Пан полковник, не отпускай! Я с тобой хочу быть!

Все удивленно смотрели на Кмитича.

— Во куда все зашло! — хихикнул Вяселка. — А девка-то боевая! Как свитку казацкую натянула, так сущим хлопцем-казаком стала! Как одежда людей меняет, а, пан Кмитич?!

Неожиданно и опытному казаку стало жаль вот так просто расставаться с девушкой, за которую пришлось биться с целой толпой солдат.

— Дело в том, что ясновельможная пани досталась нам в бою, — стал пояснять Вяселка, — мы рисковали жизнями, потом ухаживали за ней, и как-то отдавать просто так неизвестно куда страшимся, да и не желаем, — говорил Вяселка, явно намекая на вознаграждение.

— Я дам пененз, сколько попросите, — уверял Ковальский.

— Не отдавайте меня! — продолжала умолять девушка, вцепившись в руку Кмитича. — Пани не поедет! Сбегу!

Оршанскому князю и впрямь было жалко расставаться с Мальгожатой, хотя его несколько пугала привязанность к нему этой юной паненки. Не вызывал у него доверия и разношерстный отряд этого Ковальского, хотя сам Ковальски производил впечатления благородного человека.

— Я с паном поеду! — твердила девушка. — Я умею из пистолета стрелять метко и со шпагой знакома. Меня учили фехтовать целый год во Львове! На войну поеду!

— Если девушка сама не желает уходить, то, конечно, мы уж силу применять не будем, — развел руками Кмитич, заметно при этом краснея.

ГЛАВА 8

Дорога в Каменец

В Заболотове Кмитич со своими друзьями к собственному ужасу вновь повстречался с уже знакомыми финнами: это и вправду оказались солдаты полковника Торрена, лежавшего больным в одном из домов этого русинского местечка. Те солдаты, которые узнали Кмитича и его спутников, испуганно разбегались кто куда. Впрочем, того, из-за которого и произошла стычка, видно нигде не было. Не то дезертировал, не то спрятался, не то так и остался лежать в болотистом лесу… Вяселка лишь усмехался:

— Ото ж, прав был пан Михал! Они, голубчики, и есть! Солдаты Торрена вашего!..

Торрен радостно принял Кмитича, ибо ему давно уже нужно было отправляться в Каменец, а из-за ноги и руки с двумя еще пока не зажившими ребрами швед пока что не мог даже передвигаться.

— А знаете, полковник, чем ваши солдатики занимаются, пока вы тут лежите и лечитесь? — спросил Кмитич и рассказал о стычке в лесу. Худое длинное лицо шведского полковника посуровело.

— Так, пан Кмитич, к сожалению, в моей роте собрались сущие мерзавцы, что только и можно было найти по всей Финляндии и Карелии. Языка они не понимают ни шведского, ни немецкого. Есть, впрочем, парочка достойных человек. Солдат по имени Аннти, он из Турку, говорит и по-шведски, и чуть-чуть по-немецки. Он мой переводчик. Я уступаю его вам. И построже с этими оборванцами, полковник! Они, впрочем, были всегда послушны и неплохо служили, но как только я слег, обратились в сущих дикарей без моего строгого ока…

— И свое холодное оружие в ход пустили, — приложил палец к синяку над бровью Кмитич, — но я вам тоже кое-кого оставлю, господин полковник, — добавил оршанский полковник несколько грустным голосом, — тут с нами девушка есть.