— Даю обет, клянусь перед Богом и присягаю: как Отец наш, Матерь Божья и Сын Божий Иисус помогали мне, так и я до последнего вздоха крест Святой защищать буду. Превращу Каменец в сторожевую башню всего христианского мира в борьбе с басурманскими захватчиками. Поскольку командование крепостью мне вверено, я, доколе жив буду, силу антихристов в город не впущу. Помоги мне в том Бог и Матерь Божья. Аминь!

— Клянемся положить свои головы рядом с твоей, пан староста, но город защитить! Аминь! — вторил Потоцкому Юрий Володыевский, выхватывая саблю и поднимая ее над головой.

— Клянемся! — хором произносили шляхтичи, с шумом обнажая свои клинки, и Кмитич — вместе со всеми.

Ксендз подходил к каждому и опускал дароносицу, давая приложиться к ней сперва Потоцкому, а после и остальным.

— Все клянемся! Не сдадим крепость! Разобьем турок! — шумели офицеры… Рядом с Кмитичем полушепотом то по-латински, то по-польски молилась Мальгожата, сцепив пальцы под гладким розовым подбородком, то и дело осеняя себя крестом… Кмитич оглянулся. Низко склонив голову и сцепив руки на груди, молился на коленях о чем-то своем, не присоединяясь к хору голосов, знакомый австрийский канонир в поношенном плаще. Шляпа канонира лежала у его правого ботфорта… «Спаси его и сохрани, Матерь Божья» — подумал, глядя на австрийца Кмитич, не понимая, почему же так защемило его сердце при виде этого незнакомого наемника…

Ночью в городе объявился перебежчик, некий словак, сбежавший от турок.

— Более всего турки боятся подкрепления от Собесского в виде Радзивилла и полковника Кмитича, — рассказал перебежчик.

Потоцкий подозвал к себе Михала и сказал серьезно:

— Теперь только не проболтайтесь, пан Михал, что вы уже здесь. Кноринг — и баста! Свенссон — и все дела!

— Все ясно, пан староста. Нет нужды повторять, — кивал Михал.

ГЛАВА 10

Осада

Главные силы защитников Потоцкий сосредоточил в Новом замке как наиболее целесообразном месте для обороны. Руководство над северным направлением обороны, где проходила дорога с Зинковец, поручили черниговскому ротмистру Мыслишевскому, который имел в распоряжении до 750 человек смешанного войска, сформированного из наиболее боеспособных людей.

В связи с малым количеством войска, оборона Польских и Русских ворот была передана шляхтичам и мещанам. Польские ворота считались лучше защищенными, поэтому в них оставили лишь усиленную охрану. Больше внимания было уделено Русским воротам: их охраняли около 230 человек, имея на вооружении одну мортиру и семьдесят гаковниц, но лишь троих пушкарей с помощниками во главе с паном Кмитичем.

Остальные укрепления оставались под присмотром мещан города. День 14-го августа прошел в напряженном томительном ожидании. Но турки пока что не появлялись. И лишь к полудню следующего дня под стены города прибыл сам великий визирь. Выбирая место для султанских шатров, турецкие инженеры одновременно размечали места для закладки мин. Янычарские отряды сразу начали обстреливать укрепления в направлении Русских ворот. Кмитич, как бывало не раз и в прошлом, вновь принял на себя первый удар.

— Ах, нехристи! — ругался оршанский полковник, глядя, как вразброс ложатся ядра турок. — Криво бьют! А ну-ка, хлопцы! Огня!

Мальгожата первой запалила фитиль наведенной Кмитичем мортиры. Бум! Бум! Бум! Били одна за другой пушки Русских ворот. Сполохи каленых ядер зажигались точно по позициям турецких пушкарей. Турки, бросив одно орудие разбитым, спешно отступили к обозу.