|
-- По какому же поводу дерешься ты, Атос? -- спросил Арамис. -- Право, затрудняюсь ответить, -- сказал Атос. -- Он больно толкнул меня в плечо. А ты, Портос? -- А я дерусь просто потому, что я дерусь, -- покраснев, ответил Портос. Атос, от которого ничто не могло ускользнуть, заметил тонкую улыбку, скользнувшую по губам гасконца. -- Мы поспорили по поводу одежды, -- сказал молодой человек. -- А ты, Арамис? -- Я дерусь из-за несогласия по одному богословскому вопросу, -- сказал Арамис, делая знак д'Артаньяну, чтобы тот скрыл истинную причину дуэли. Атос заметил, что по губам гасконца снова скользнула улыбка. -- Неужели? -- переспросил Атос. -- Да, одно место из блаженного Августина, по поводу которого мы не сошлись во мнениях, -- сказал д'Артаньян. "Он, бесспорно, умен", -- подумал Атос. -- А теперь, милостивые государи, когда все вы собрались здесь, -- произнес д'Артаньян, -- разрешите мне принести вам извинения. При слове "извинения" лицо Атоса затуманилось, по губам Портоса скользнула пренебрежительная усмешка, Арамис же отрицательно покачал головой. -- Вы не поняли меня, господа, -- сказал д'Артаньян, подняв голову. Луч солнца, коснувшись в эту минуту его головы, оттенил тонкие и смелые черты его лица. -- Я просил у вас извинения на тот случай, если не буду иметь возможности дать удовлетворение всем троим. Ведь господин Атос имеет право первым убить меня, и это может лишить меня возможности уплатить свой долг чести вам, господин Портос; обязательство же, выданное вам, господин Арамис, превращается почти в ничто. А теперь, милостивые государи, повторяю еще раз: прошу простить меня, но только за это... Не начнем ли мы? С этими словами молодой гасконец смело выхватил шпагу. Кровь ударила ему в голову. В эту минуту он готов был обнажить шпагу против всех мушкетеров королевства, как обнажил ее сейчас против Атоса, Портоса и Арамиса. Было четверть первого. Солнце стояло в зените, и место, избранное для дуэли, было залито его палящими лучами. -- Жарко, -- сказал Атос, в свою очередь, обнажая шпагу. -- А между тем мне нельзя скинуть камзол. Я чувствую, что рана моя кровоточит, и боюсь смутить моего противника видом крови, которую не он пустил. -- Да, сударь, -- ответил д'Артаньян. -- Но будь эта кровь пущена мною или другими, могу вас уверить, что мне всегда будет больно видеть кровь столь храброго дворянина. Я буду драться, не снимая камзола, как и вы. -- Все это прекрасно, -- воскликнул Портос, -- но довольно любезностей! Не забывайте, что мы ожидаем своей очереди... -- Говорите от своего имени, Портос, когда говорите подобные нелепости, -- перебил его Арамис. -- Что до меня, то все сказанное этими двумя господами, на мой взгляд, прекрасно и вполне достойно двух благородных дворян. |
