Так о чем мы говорили?

 — О девицах, — нахмурился он. — Ладно, откровенность за откровенность. У меня тоже была жена. Два года назад она умерла…

 — От рака, — неслышно произнесла я.

 В моей голове все встало на свои места — и его одиночество, и высушенность горем, которую я приняла за надменность при первой нашей встрече, и странная интонация Эрика, когда он рассказывал мне, кто такой Ульрих Майер.

 — Мне очень жаль, — сказала я просто чтобы как-то отреагировать, — так все же, могу я продолжать?

 — Давай, — согласился он и уселся на подоконник.

 — Не будем уточнять, каким образом на тебя воздействуют, — осторожно начала я, — возможно, просто сильный экстрасенс, но в этом случае он должен быть где-то рядом, тут в доме. Далее, как мы уже выяснили, в квартире нас никто не подслушивает, иначе они давно поняли бы, что ты не один. По этой же причине никто не следит за дверью квартиры, потому что тогда они тоже заметили бы, что мы с Горацием тут. Но должны же они знать, когда ты появляешься. Стало быть, можно наблюдать за тобой из окна. У тебя на площадке три квартиры. Две из них — твоя и еще одна — выходят окнами на улицу, откуда видно парадную.

 — А в третьей никто не живет, — подхватил Эрик, — оттуда как раз жильцы выехали недавно.

 — Отлично! Потому что я заметила, что как раз из той-то квартиры, где никого нет, можно было бы видеть через глазок дверь твоей квартиры. А из этой, третьей — нельзя. Такая уж планировка в нашем доме — лестница находится в стороне от площадки и лифта. На лестницу даже ведет отдельная дверь, и она как раз рядом с твоей квартирой. Так что, когда я поднимаюсь к тебе по лестнице, из той квартиры не видно, как я вхожу. Двери у тебя бесшумные, не скрипят, так что если проскочить тихонько, что мы с Горацием и сделали, то можно надеяться, что нас никто не видел. И кто живет в этой подозрительной квартире?

 — Женщина.., такая, все время лицо закрывает… — неуверенно ответил Эрик. — Я ее не знаю.

 — Господи! — Я прямо подпрыгнула на месте. — Совершенно из головы вылетело!

 Когда у тебя все началось, ну это.., явления всякие…

 — С неделю, наверное, назад.

 — Все сходится! — радостно завопила я. — Я ее, паразитку, вычислила! — Эрик посмотрел на меня с испугом.

 — Что смотришь, слушай лучше! — прикрикнула я.

 И дальше довольно невразумительно, но все же точно, я рассказала про странную даму, про разные пальто, про то, как даму подменили в Сосновке, а мы с Горацием совершенно случайно это заметили.

 — И вот, понимаешь, я все никак не могла понять, для чего же это было нужно — подменять женщину, а вот теперь все встало на свои места!

 Очнувшись, я поглядела на Эрика и поняла, что это у меня все встало на свои места, а у него, наоборот, все перевернулось, кроме твердой уверенности, что у меня не все дома.

 Я еще раз достаточно терпеливо рассказала ему про бутик на Вознесенском, про пальто с седоватым ворсом, про воротник и карманы. Все было без толку: мужчина есть мужчина, есть вещи, ему недоступные.

 Я пришла в раздражение и только было хотела пройтись насчет тупых мужских немецких мозгов, как что-то меня остановило. Вернее не что-то, а весьма определенная вещь.

 Я представила, что Эрик обидится, и мне стало стыдно. От этого чувства я пришла в такое удивление, что замолчала на полуслове.