— Юбилейная дата? — спрашиваем у сопровождающего. — Почитаем в воскресном номере?

В воскресенье? О нет! И дай бог, чтобы эти полосы еще не скоро пошли в печатную машину! Дело в том, что они заготовлены впрок. Все люди смертны, не так ли? И если злодейка-смерть, гм… выберет мишенью кого-либо из знаменитых людей, печальное событие не должно застать газету врасплох.

Выясняется, что предусмотрительной редакцией давно подготовлены страницы с подробным жизнеописанием трехсот наиболее популярных деятелей земного шара. Время от времени, когда становятся известными какие-либо существенные детали, полосы обновляют. Это и происходит сейчас с полосами, посвященными Уинстону Черчиллю. Кстати, замечает мимоходом сопровождающий, известно ли вам, что мать этого крупнейшего деятеля Великобритании была дочерью одного из первых главных редакторов «Нью-Йорк таймс»?

Не надо ханжествовать: любая крупная редакция имеет о всех выдающихся людях подробные материалы, которые могут быть использованы, увы, не только к юбилеям. Но все же странно было видеть здешний «некрополь» — полки с совершенно готовыми к печати полосами, где живущих людей уже оплакивают, как покойников.

По числу полос «некрополя», посвященных отдельным деятелям, можно представить, какое значение придает им «Нью-Йорк таймс» в нынешней бренной жизни: Трумэн — четыре полосы, де Голль — две, Никсон — одна…

В скитаниях по этажам «Таймса» забредаем вдруг в музей. Там наскальные фрески, привезенные из Сахары. На фресках — изображения животных: специальный выпуск последних известий для охотников, посвященный появлению стада антилоп. Тут же глиняные обожженные таблички с клинописью, найденные при раскопках Вавилона. Уж не опубликованы ли на них важные придворные новости, сообщенные секретарем по печати при Навуходоносоре II, царе Вавилонском? Собраны старинные печатные станки из разных стран мира и, наконец, первый номер «Нью-Йорк таймс» от 18 октября 1851 года — по формату скромненькая районная газета на четырех небольших полосах.

«Нью-Йорк таймс» сегодня не только 500 страниц воскресного выпуска. Это огромное капиталистическое предприятие: почти 6200 рабочих и служащих, свои дома, контроль над бумажными фабриками, своя широковещательная радиостанция, свое агентство, снабжающее переваренными новостями свыше 70 газет в Соединенных Штатах и за границей. Это предприятие, которое оценивается во многие десятки миллионов долларов и приносит немалый доход своим хозяевам.

Я рад, что могу теперь подкрепить цифрами и фактами утверждение, на котором мои американские коллеги особенно настаивают. Да, теперь и я смело заявляю: все американские газеты располагают равными возможностями, причем у рабочей печати имеются даже преимущества!

Доказательства? Пожалуйста. «Нью-Йорк таймс» приходится платить деньги 935 журналистам, тогда как в рабочей газете «Уоркер» всего 9 сотрудников и, возможно, ее расходы на содержание штата еще сократятся: заботливое государство не раз обещало взять этот штат на тюремное довольствие. «Нью-Йорк таймс» живет в тесноте, занимая всего квартал да еще старую свою семнадцатиэтажную башню, тогда как редакция «Уоркер» расположилась в целых четырех комнатах. Хозяевам «Нью-Йорк таймс» материально помогают лишь несколько банков на Уолл-стрите, в то время как для «Уоркера» собирают деньги десятки тысяч рабочих. Видите, совершенно равные возможности. За «Уоркер» даже некоторый перевес.

Мы не видали г-на Артура Сульцбергера, издателя и одного из главных совладельцев «Таймса»: он не заглянул на редакционное совещание, напоминающее наши планерки.