Так говорили мне некоторые нью-йоркские знакомые. Я бывал в Гарлеме, готов засвидетельствовать, что там действительно танцуют. Видел также, что в барах и закусочных полно людей. Но не обратил внимания на одно обстоятельство: кому принадлежат бары и магазины.

Позднее я узнал из книг, что экономика черного Гарлема целиком в руках белых. Гарлем не принадлежит самому себе, негров не оставляют в покое даже в гетто. Всюду «он» — так называют здесь белого. «Он» появляется то в полицейском мундире, то за судейским столом, то с квитанционной книжкой сборщика квартирной платы. Появление «его» не сулит ничего хорошего. «Он» враждебен миру гарлемской нищеты, его подозревают в недобром, его боятся.

В Нью-Йорке нет формальной сегрегации. В штате приняты хорошие законы о равных условиях найма белых и черных на работу. Есть даже комиссия по борьбе с дискриминацией. Но безработица в Гарлеме вдвое выше, чем в белых районах, заработная плата — лишь половина заработка белого. Вот вам и хорошие законы!

Каждый, кто по утрам наблюдал нью-йоркскую толпу, вероятно, замечал такую ее особенность. Пока ранним утром подземка и автобусы полны «синими воротниками» — так в Америке называют рабочих, — черные лица всюду рядом с белыми. Но вот в девятом часу улицы заполняются «белыми воротниками» банковских и конторских служащих. И что же? Белоснежные воротнички подпирают почти преимущественно белые физиономии.

В конторских учреждениях, как доказывает социолог Харрингтон, особенно заметно действие всеохватывающей молчаливой системы. Спросите людей, ведающих в корпорациях наймом служащих. Негры? Они, кадровики, решительно ничего не имеют против негров, даже симпатизируют им. Но высшее начальство… И служащие, мол, будут протестовать, если рядом с ними окажется негр.

Сегрегация в Нью-Йорке утонченная, замаскированная. В определенных районах негр ни за какие деньги не сможет снять квартиру или купить дом. Ему будут вежливо отказывать. Отказывают не только «своим», но и «чужим» неграм, членам делегаций африканских государств при ООН. Генеральному секретарю ООН бирманцу У Тану квартиру сдали, но заломили с него, как с «цветного», 1200 долларов в месяц.

Негр не пойдет в некоторые нью-йоркские рестораны, хотя, если он хорошо одет и обладает безукоризненными манерами, его никто не остановит при входе. На него не набросятся официанты, метрдотель не пошлет ему на подносе кусочек картона с надписью: «Вас просят покинуть ресторан». Просто за соседними столиками начнется некоторое движение, и белые, восседающие там, потребуют счет. Воцарится атмосфера скрытого недоброжелательства, презрения, холода, которую далеко не всякий сможет выдержать.

Но при желании с ней можно свыкнуться. Некоторые богатые негры в Нью-Йорке предпочитают делать вид, что они не замечают никакой сегрегации. Надо держаться стопроцентным американцем! Будь как белый! Доллары дают тебе это право!

Мог богатый негр, придерживающийся подобных взглядов, пройти мимо пикетчиков в двери магазина Кресса? Думаю, что мог.

Однако богатых негров в Америке мало. Это в основном не фабриканты, а торговцы. Классовые различия среди американских негров не так остры и заметны, как среди белых.