Зелёные глаза Сола Ава расширились:

– Тогда вероятно, что тот, кто подложил вчера тебе «Ухо», и был агентом Лиги, засланным к пиратам, как и мы. Но кто это? Бран Або, Дженк Чирлей или, может быть, старый Стилико?

– Кто бы это ни был, мы должны помешать ему завладеть тайной девчонки, – пробасил Ганнер Уэлк. – Но как это сделать?

– Она никогда не откроет мне тайну, я в этом уверен. Даже теперь, когда чувствует ко мне благодарность. – сказал мрачно Торн. – Но возможно, она где-то записала то, что рассказал ей отец об Эребусе. Она может хранить тайну в своих бумагах.

Физиономия Сола Ава выглядела напряженной.

– Ты хочешь покопаться в её бумагах? Джон, это слишком опасно! Если пираты поймают тебя...

– Я должен рискнуть, – перебил его Торн. – Теперь, когда мы знаем, что Лига работает против нас, мы не имеем права терять время!

Глава VIII. Из прошлого

От Меркурия к Плутону,

Путь в деньгах, крови, огне,

От Сатурна и от Марса

Он ведет к другой звезде

Мы набьем наши трюмы добычей

С каждого мира, с каждой луны.

И к Таркуну мы вернемся,

И засядем за пиры...

Эта песня, которую сейчас горланили сотни крепких глоток, была традиционной песней космических пиратов на протяжении веков. В каждом уголке Солнечной системы знали эту песню, и повсюду она вызывала страх. И теперь она разливалась по ночным улицам Таркун-тауна.

Пираты и их женщины пировали за грубыми столами вокруг огромного костра из сухих ветвей папоротника, который пылал в центре улицы. Столы ломились от изобилия блюд – окороков юпитерианских болотных быков, розовых фруктов, выращенных на берегах каналов Марса, липких нептунианских сладостей. Тут же стояли ряды бутылок и пузатых бочек с винами каждого мира Системы. Компаньоны праздновали своё возвращение из рейда, частично успешное.

Над пиршественным костром протянулось ночное небо Зоны, самое великолепное в Системе – черный занавес с тысячами сверкающих звезд, с жёлтым топазом Сатурна и далекими зелёными изумрудами Урана и Нептуна.

На фоне звездных скоплений неспешно двигались кометы, словно таинственные белые призраки, и то и дело вспыхивали метеоры.

За одним из столов восседала Лана Кейн, её тёмно-золотые волосы тускло блестели в свете костра, а её рука рассеяно поглаживала шею большого животного, сидевшего рядом с ней – космической собаки Оол.

Джон Торн сидел рядом. Его смуглое лицо выглядело непроницаемым, но черные глаза внимательно осматривались вокруг. Сол Ав, беспечно шутя и смеясь, пировал с пиратскими капитанами за другим концом стола, Ганнер Уэлк ел молча.

– Они словно дети, – услышал Торн сквозь шум голов и звон бутылок голос девушки. – Они уже забыли, что сегодня чуть не погибли, и просто радуются тому, что удалось награбить.

Торн пожал плечами.

– Я не обвиняю их. Преступник должен жить одним днем и радоваться ему, ведь он не знает, увидит ли он следующий день или нет.

Синие глаза Ланы казались темными в свете костра, она внимательно смотрела на Торна.

– Но вы, планетёры, не такие, как большинство преступников, – сказала она. – В вас есть нечто, что отличает вас от остальных, какая-то целеустремленность, не знаю, как еще сказать.

Торн почувствовал легкую опасность, однако непринужденно улыбнулся и взял бокал из великолепного розового марсианского стекла.

– Единственная наша цель – это погоня за острыми ощущениями, – ответил он ей.