Всюду лежали убитые и раненые. Как только появлялась какая-нибудь колонна, ее встречал мощный огонь из всех окон. Батальоны французской линейной пехоты в синих мундирах, английских стрелков в красном, португальских пехотинцев в синем и егерей в коричневом перемешались. В этом аду командир 79-го пехотного полка Филип Кэмерон был тяжело ранен (он умрет от ран через неделю).

За все время войны еще не было такого опасного момента для британской армии. Еще чуть-чуть, и она была бы разбита. Но слепая фортуна решила все по-своему.

Генерал Луазон вместо того, чтобы повернуть на север и окружить Фуэнтес де Оньоро, слишком увлекся боем у Посо Вельо. Генерал Друэ д'Эрлон вел свою атаку слишком вяло. Кавалерия Монбрёна, несколько часов без устали атаковавшая противника, окончательно вымоталась.

Наступательный порыв французов постепенно угасал. Многие солдаты, лишь бы выбраться из гущи боя, уносили раненых офицеров на сложенных в виде носилок ружьях.

По свидетельству Марбо, в этот момент Массена послал к генералу Лепику, стоявшему в резерве с гвардейской кавалерией, своего адъютанта с приказом атаковать, но храбрый Лепик, в отчаянии кусая клинок своей сабли, с болью ответил, «что его непосредственный начальник маршал Бессьер категорически запретил ему пускать в бой его части без его собственного приказа… Тотчас десять адъютантов посылаются в разных направлениях на поиски Бессьера, но тот, в течение нескольких дней неотступно следовавший за Массеной, исчез, конечно, не из трусости — он был храбрым человеком, но из расчета или зависти к своему товарищу. Совершенно не думая о высших интересах Франции, он не захотел послать ни одного своего солдата обеспечить победу, слава которой досталась бы Массене!». (14, с. 475–476)

В результате решающий момент был упущен, и Веллингтон успел перегруппировать свою армию. Позже Бессьер оправдывался за свое промедление тем, что за возможные потери императорской гвардии он лично отвечает только перед самим императором. Генерал Марбо не может скрыть своего негодования: «Как если бы вся армия не служила императору, для которого самое главное было узнать, что англичане разбиты и изгнаны с Пиренейского полуострова! Все солдаты, особенно сами гвардейцы, были возмущены решением Бессьера». (14, с. 476)

Сражение прекратилось примерно к двум часам дня 5 мая. У французов практически закончились боеприпасы; послать за ними в Сьюдад-Родриго не получилось, так как все свободные фургоны были отправлены за не менее необходимым измученной армии хлебом. Массена обратился к Бессьеру за помощью, но тот холодно ответил, что его лошади устали и не могут сейчас сделать марш по плохим дорогам. Крик одного возмущенного маршала на другого был слышен, наверное, даже в англо-португальских позициях, но это не помогло. А когда на следующий день Бессьер все же послал свои фургоны в Сьюдад-Родриго, было уже поздно: Веллингтон перегруппировал свои войска и укрепился на новых позициях. Возможность одержать победу была упущена безвозвратно.

Массена, горевший желанием возобновить сражение 6 мая, «не нашел поддержки у своих подчиненных. Генералы в один голос убеждали его отказаться от этого намерения. Войска тоже, судя по всему, устали и не рвались в бой. Простояв на позиции еще три дня, князь Эслингскии отдал приказ об отступлении к Сьюдад-Родриго». (8, с. 147)

Веллингтону чудом удалось избежать разгрома. Позже он скажет: «Если бы Наполеон был там, я был бы разбит». (57)

Относительно потерь в трехдневном сражении при Фуэнтес де Оньоро до сих пор нет единого мнения: одни называют их слишком большими, другие наоборот занижают.