— А что за история с изнасилованием?

— Нэду было семнадцать, девчонке — тринадцать. К тому же она была умственно отсталой.

— И опять ему удалось выкрутиться?

— Джесси говорит, что он этого не делал. Суд тоже так решил. Его адвокат выставил на суде пять свидетелей, и они подтвердили, что в указанное время он играл с ними в мяч, и суд им поверил.

Эффект матрешки, как говорил Уоррен.

В семнадцать лет Нэд Уивер обвинялся в изнасиловании, и его оправдали.

Много лет спустя его сестра стала жертвой насилия, и вновь оправдательный приговор.

— Но в следующий раз ему не повезло, — продолжил Лидз. — Он ограбил банк. Джесси опять его оправдывает, говорит, что его завлекли силой в это дело. Нэд задолжал какому-то итальянцу некоторую сумму, и тот заставил его участвовать в ограблении, чтобы рассчитаться, понимаете? Джесси так это преподносит, что все упирается в этот долг. Но почему тогда он чуть не застрелил охранника в банке?

— Действительно.

— Он отъявленный негодяй и уголовник, вот почему он это сделал. А в результате, посмотрите, какой ему выносят приговор — девять лет. Ему всю жизнь везло на добросердечных судей и податливых присяжных.

— Но ваша жена считает иначе.

— Да, ее послушать, он сама невинность. Просто ему не повезло в жизни, вот и весь сказ. Но я уверен, он еще что-нибудь выкинет.

— Все аресты были произведены в Калифорнии? — спросил Мэтью.

Он не мог понять, почему компьютер выдал сведения только об одном аресте и приговоре.

— Нет, впервые его арестовали в Южной Дакоте, — пояснил Лидз. — Он был еще подростком, но совершенно испорченным типом. Трудно поверить, что они с Джесси из одной семьи. Она старше его на семь лет, ей тридцать шесть. Их родители погибли в аварии, и она была ему вместо матери. Я думаю, поэтому она и захотела, чтобы он пожил у нас на ферме. Ему было восемнадцать лет, когда они переехали в Сан-Диего, как раз подоспело время ввязаться в очередную историю. Случай с изнасилованием остался позади. Они оказались в новом городе, вновь безупречная репутация, можно начинать все сначала.

— Вы там с ней и познакомились? В Сан-Диего?

— Нет, нет, мы встретились здесь, во Флориде. Она раньше работала манекенщицей, вы знаете?

— Нет, впервые об этом слышу.

— Да, она выступала в разъездном шоу. Мы разговорились, я назначил ей свидание… с этого все и началось.

— Когда это было?

— Мы женаты уже шесть лет.

По его лицу пробежала тень.

Свадьба. Воспоминания. Счастливое прошлое.

А будущее выглядит беспросветным, как дождь за окном.

— Я не знал, что у нее есть брат, — продолжал он. — Когда мы поженились, он был в тюрьме, и Джесси никогда о нем не говорила. Я впервые узнал о его существовании, когда прошлым летом он объявился на ферме. Я хорошо запомнил тот день — самый жаркий день в году…

…Солнце огненным шаром заполнило небо, испепеляя жаром округу, по дороге из города к ним, поднимая клубы пыли, мчалось такси. Лидз был занят чем-то в сарае, сейчас уже и не вспомнить чем. Может быть, латал порванную подпругу — он с малолетства брался чинить кое-какую мелочь. У него руки горели на всякое дело. Он прикидывал, кто бы это мог заявиться к ним из города, и не смог признать человека, который выходил из машины.

Он отложил в сторону подпругу — да, теперь он вспомнил, что занимался именно ею, — и подошел к дому, где парень расплачивался с водителем такси, тот отсчитывал ему сдачу. Ему показалось, что молодой человек очень похож на его жену — те же зеленые глаза, рыжие волосы, только у Джессики они потемнее, скорее каштанового оттенка.