– Послушай меня, красивая моя подруга, поедем-ка к моему дяде, я хочу видеть Алексиса.

Так звала она молодого человека, который был дальним родственником старому графу и жил у него.

Горбун в испуге посмотрел на Сару и робко заметил, что слишком далеко.

– Я хочу!

И Сара ударила по лошади и понеслась во весь опор. Горбун едва держался в седле, скача за нею, и жалобным голосом кричал:

– Боже мой, вы меня погубите!

Сара сдержала лошадь и повелительно сказала:

– Хорошо, я не поеду, ты поезжай вперед и скажи Алексису, что я хочу его видеть!

Горбун указал на свое платье и отчаянным голосом спросил:

– Как же я могу так ехать?

– Вот хорошо! Ты думаешь, что ты не хорош? – насмешливо спросила Сара.

– Будут смеяться… я в таком наряде!

– Неужели ты думаешь, что есть платье, которое может тебя сделать смешнее, чем ты есть? Вздор! Я хочу, чтоб ты именно в этом платье ехал. Мне скучно; я хочу, хочу, видеть Алексиса! – с горячностью кричала Сара.

Горбун побледнел и умоляющим голосом сказал:

– В другой раз, ради бога, в другой раз!

– Нет, я хочу сегодня, сегодня его видеть, – закричала Сара.

Горбун заплакал. Сара стала смеяться, думая, что он нарочно плачет, чтоб рассмешить ее, но горбун рыдал не шутя. Отчаяние его с каждой минутой возрастало. Он начал рвать с себя платье, судорожно сжимал руки и, наконец, стиснув зубы и застонав, рухнулся с лошади.

Сара испугалась, она соскочила с лошади и, дрожа, смотрела на горбуна, валявшегося в судорогах по земле.

– Не нужно, я не пошлю тебя! – кричала Сара, в досаде топая ногою и в то же время заливаясь горькими слезами. Ей стало жаль горбуна, она опустилась на колени и, взяв его за руку, ласково сказала:

– Встань, нам пора ехать домой! Но горбун лежал без чувств.

– Боже мой, что это такое! – в отчаянии сказала Сара, глядя на горбуна.

Ей стало страшно; она осмотрелась кругом: лес был густой, все, было тихо, только шумели деревья да щебетали птицы; горбун, как мертвый, лежал у ее ног, Сара не знала, что делать; рыдая, села она на свою лошадь и медленно поехала прочь, продолжая плакать. Но вдруг она ударила лошадь и ускакала.

Через полчаса горбун очнулся; он долго не мог собраться с мыслями, но, увидав платок, забытый Сарой, вдруг вспомнил все; в отчаянии кинулся он на лошадь, и его дикие крики наполнили лес: он звал Сару. Но в лесу ее не было. Он вспомнил, что она хотела ехать к дяде, и поскакал туда, но там никто не видал ее. Горбун поехал домой, весь дрожа от страху. Радость его была неописанная, когда, подъезжая к тому месту, откуда они обыкновенно отправлялись на свои прогулки, он увидел лошадь Сары.

Успокоившись, горбун пришел домой и с месяц не выходил из своей комнаты: он захворал.

Сара скучала без него: некому было исполнять ее прихоти, – и раз двадцать посылала она узнавать об его здоровьи.

Наконец горбун вышел из своей комнаты. Сара, не дав ему опомниться, таинственно сказала;

– Любишь ты меня?

И глаза ее страшно расширились и устремились на горбуна, еще слабого и бледного. Он задрожал и глухо пробормотал:

– Я… Я очень предан…

– Ну, хорошо, хорошо! – перебила она и, слегка покраснев, объявила горбуну, что желает переслать письмо к Алексису, что она умирает с тоски и что хочет выйти замуж за Алексиса.

Горбун с этого дня превратился в их почтальона.