Горбун с этого дня превратился в их почтальона. – Он совершенно изменился, обращал больше внимания на свой туалет, сделался заступником угнетенных, наказывал притеснителей, и имя его стало повторяться с благоговением во всем околотке.

Через несколько времени Бранчевская принялась пересматривать свои сундуки; горбун понял, что время приближается.

Он объявил Саре, что владеет страшной тайной, которая касается до нее. Она требовала, чтоб он сказал эту тайну.

– Нет, я даром не скажу. Что вы мне дадите за это? – спросил горбун.

– Как ты смеешь говорить мне такие вещи! Я сама не хочу знать твоей тайны! – гордо отвечала Сара.

Но через минуту она снова умоляла горбуна открыть ей тайну.

– Я тебе дам все, что ты хочешь, только скажи!

И Сара сложила руки и умоляющими глазами смотрела на горбуна.

– Позвольте мне поцеловать вашу руку, – скороговоркой сказал горбун.

Сара засмеялась и гордо протянула ему свою руку. Он жадно поцеловал ее.

– Говори же, скорее! – нетерпеливо закричала Сара, и глаза ее расширились.

Оправясь от волнения, горбун таинственно произнес:

– Скоро приедет… ваш… жених.

– Ха, ха, ха! Да я эту тайну давно уж знаю: я догадалась с первого же дня, зачем меня сюда привезли.

Горбун оторопел и поспешно спросил:

– Вы согласны за него выйти?

– Если понравится, выйду.

– А ваш…

Сара погрозила пальцем горбуну и убежала.

Горбун заметил, что Сара стала гораздо холоднее к Алексису и чаще ссорилась с ним; реже писала к нему; но зато он писал к ней по два письма в день.

Наконец наступил день, когда молодой Бранчевский возвратился из столицу. Немногое было нужно, чтоб он влюбился в Сару: она обходилась с ним холодно и строго, явно отдавая предпочтение Алексису… Бранчевский приходил в отчаяние…

Родители ждали, чтоб их сын сам попросил руки Сары; так и случилось. Молодой Бранчевский, наскучив разыгрывать жалкую роль перед своим соперником, просил позволения жениться на Саре.

Старуха Бранчевская, важно усевшись в кресла, призвала Сару и покровительным тоном объявила ей радостную весть, что Владимир Григорьич просит ее руки.

Сара уже была предуведомлена об этом горбуном; она холодно выслушала Бранчевскую и сказала:

– Я не выйду за вашего сына!

Бранчевская чуть не лишилась чувств: она не могла себе представить, чтоб бедная девушка не польстилась такой партией.

– Я хочу знать причину? – строго спросила старуха, дурно скрывая свою досаду.

– Я его не люблю! – небрежно отвечала Сара, поправляя свое платье.

– Вы безрассудная девочка! – с горячностью сказала Бранчевская.

– Разве только потому, что не люблю вашего сына! – насмешливо возразила Сара.

– Прошу вас удержаться при мне от вашей веселости; наши лета слишком неравны для шуток! – с надменностью заметила Бранчевская.

Сара поклонилась и, выходя из комнаты, пробормотала:

– Давно бы пора догадаться, что мне очень скучно с стариками!

Горбун с трепетом ждал ее у дверей. Сара все пересказала; она была весела и все твердила:

– Я разозлила ее, мне весело, мне страшно весело!

– Вы серьезно не хотите выйти за ее сына? – спросил горбун.

– Кто это тебе сказал? Я нарочно обходилась с ним холодно, чтоб он скорее посватался на мне. Мне уж слишком скучно, я хочу, чтоб мне никто не смел запрещать делать, что я вздумаю. Он богат, а? И без ее денег?

– Да, – отвечал горбун радостно.

– Ну, он будет моим мужем.