Она не моя сестра.      

        Её  сестра  пожала  плечами.  Кровь  текла  водопадом  из      

        раны на её голове.      

          Она и я. Мы.      

        Ножницы открывались и закрывались. Второе ухо упало на      

        колени её сестры.      

Мирабелла проснулась утром с привкусом крови на губах.

Это  лишь  сон,  но  как  он  ярок…  Она  почти  ожидала,  что

посмотрит вниз и увидит части своей сестры в кулаках.

Ухо  Арсинои  так  тихо  падало  на  колени…  но  это  ведь  не

настоящая Арсиноя. Столько лет прошло, и Мирабелла даже не

знала,  как  Арсиноя  выглядит.  Люди  говорили,  что  Арсиноя

некрасива,  с  короткими  соломенными  волосами  и  простым

лицом.  Но  Мирабелла  не  верила.  Они  думают,  что  вот  это  она

жаждет услышать.

  Ты проснулась.

Мирабелла  повернулась  к  открытой  двери  и  слабо

улыбнулась  миниатюрной  жрице,  что  ступила  в  комнату.  Так

хрупка  и  молода.  Чёрные  браслеты  на  запястьях  –  всё  ещё

браслеты, а не татуировки.

  Да,   кивнула Мирабелла. – Уже.

Девушка  прошла  внутрь,  чтобы  дать  платье,  а  лицо  до

второй инициации скрывалось в темноте.

  Хорошо спалось?

   Очень,     Мирабелла  лгала.  Сны  ухудшились  в  последнее

время. Лука говорила, стоит того ожидать. Это путь королевы,

после смерти сестёр станет явью.

Мирабелла  лежала  неподвижно,  пока  жрица  расплетала

волосы,  доставала  платье.  Потом  она  шагнула  в  тень.  Они

всегда  такие,  жрицы.  Даже  в  Вествуд хаус.  С  тех  пор,  как

Верховная Жрица увидела силу её дара, она под охраной храма.

Иногда так хочется, чтобы они пропали…

Она  прошла  мимо  дяди  Майлза  в  коридоре,  что  шагал  на

кухню, положив холодный компресс на лоб.

  Вино? – спросила она.

   Всё,     он  неумело  улыбнулся,  прежде  чем  продолжить

путь.

  Где Сара?

  В гостиной,   ответил он через плечо. – Она не выходила

оттуда с самого завтрака.

Сара Вествуд. Её приёмная мать. Набожная женщина, столь

склонная к беспокойству…

Она  хорошо  заботилась  о  Мирабелле,  а  ещё  одарена  в

стихии  воды.  Когда  Мирабелла  спускалась  к  чаю,  стоны  Сары

достигали  лестницы  –  вероятно,  она  валялась  на  диване.