пыталась  говорить,  как  королева,  но  была  слаба,  словно

потеряла половину крови, а не пару капель.

  Что ты сделала? – печально спросила Мадригал. – Что ты

только что сделала с нашей бедной Джулс?

Роланс

В  дворе  на  восточной  стороне  у  основания  храма

Мирабелла  могла  быть  одна.  Одно  из  немногих  мест,  куда

жрицы  отпускали  её  без  эскорта.  Одно  из  немногих  мест,  где

она  была  в  безопасности.  Даже  когда  она  молилась  у  алтаря,

несколько  стояли  в  тени.  Только  во  дворе  и  её  спальне  в

Вествуд хаус  она  была  одна.  Свободна  думать  или  даже

плакать.

Она  часто  плакала,  как  от  испытаний  Ро  на  скалах.

Большинство  слёз  она  скрывала,  но  не  все.  Слова  о  её  грусти

быстро  разбегались,  жрицы  косились  подозрительно.  Они  не

могли  принять  её  плачущую,  с  признаками  слабости.  Они  бы

предпочли, чтобы она этого не делала.

Мирабелла  подогнула  ноги  под  себя  на  холодной

каменной  скамье.  Когда  она  поднимала  ноги,  чёрно белый

дятел устроился на её следе и принялся бродить вокруг.

   О,     он  был  чудным  и  с  умными  чёрными  глазами.  Она

порылась  в  карманах  и  пожала  плечами.  –  Прости,  у  меня

ничего нет.

Надо было взять. Ведь его пение было столь желанным.

  Это ему не нужно.

Мирабелла  повернулась.  Молоденькая  инициированная

стояла у входа во двор, у снежной изгороди. Она держала белый

капюшон, и его белый капюшон срывался от ветра.

Мирабелла закашлялась.

  И что тогда?

Девушка улыбнулась и зашла во двор.

  Он хочет тебя подбодрить.

Она отпустила капюшон, и дятел спрыгнул с земли, чтобы

оказаться на воротнике.

Глаза королевы расширились.

  Ты из Природы.

Девушка кивнула.

   Я  Элизабет, выросла  на землях Бернадины.  Надеюсь, ты

не  против  вторжения…  Только  ты  так  грустна.  И  он  всегда

заставляет меня улыбаться.

Птичка  засунула  клюв  за  капюшон  и  вновь  пропала.

Мирабелла  с  интересом  наблюдала.  Она  никогда  не  видела

фамилиаров – жрица отдавала свой Дар, и их отбирали тоже.

  Как ты его удержала? – спросила Мирабелла.

Элизабет склонила загоревшую щёку к голове птицы.

   Прошу,  никому  не  говори!  Они  б  его  убили.  Я  пыталась

держать  его  подальше,  но  он  не  уходил.  Думаю,  мне  повезло,

его легко прятать. Жестоко заставлять нас отгонять их, прежде

чем получить браслеты. Что делать, если я передумаю и уйду из

храма? Где был  бы  Спайс? В  лесу? Или в горах,  где  не слышен

мой призыв?

   Жестоко  вообще  заставлять  отказываться  от  него,  

сказала Мирабелла.