— Сбавьте скорость, патрон!

— Ни за что!

— Пропадем!..

— Доберемся!

— Не доберемся!

— Непременно.

— Ах! Тысяча чертей!

Громкий треск… Отчаянные вопли… Машина зацепила трамвай, затем, отброшенная к забору, превратила в щепки метров десять досок и, в конце концов, разбилась об угол каменного парапета.

— Шофер! Свободен?!

Это был голос Люпэна. Лежа еще на животе на газоне лужайки, он окликнул такси…

Люпэн поднялся, увидел вдребезги смятый автомобиль, толпу, собиравшуюся уже вокруг Октава, и вскочил в другую машину.

— К министерству внутренних дел, на площадь Бово… Двадцать франков на чай!

И, устраиваясь на заднем сиденье, продолжал размышлять.

«Ах, нет, он не умрет, — думал Люпэн. — Нет, тысячу раз нет! Это не ляжет на мою совесть! Достаточно того, что я был игрушкой в руках этой женщины, что дал себя обвести вокруг пальца, как школьник… Стоп! Довольно позора! Я отправил этого несчастного в тюрьму… Я подвел его под смертный приговор… К самому подножью эшафота… Но он на него не взойдет! Если это случится, мне останется лишь послать себе пулю в лоб!»

Приближались к заставе. Он наклонился вперед:

— Двадцать франков сверх всего, шофер, если не остановишься!

И крикнул, когда поравнялись с контрольным постом:

— Служба Сюрте!

Проехали, однако, благополучно.

— Не смей тормозить, о дьявол! — заорал Люпэн. — Быстрее! Еще быстрее! Боишься задеть парочку старух? Дави их! Я за все плачу!

За несколько минут они доехали до министерства, на площадь Бово.

Люпэн бегом пересек двор, поднялся по парадной лестнице. В приемной было полно народу. Он написал на листке бумаги «Князь Сернин» и, прижав в угол дежурного швейцара, сказал:

— Это я, Люпэн. Узнаешь, не так ли? Я устроил тебя на это место, настоящую синекуру, здесь ты как на пенсии, правда? Так вот, ты должен немедленно меня провести к премьеру. Отнеси ему этот листок. Большего от тебя не требуется. Премьер тебя только отблагодарит, будь уверен… Я — тоже… Ступай же быстрее, идиот! Валенглей меня ждет.

Десять секунд спустя Валенглей сам высунул голову из кабинета и не без иронии проронил:

— Пригласите «его светлость».

Люпэн торопливо вошел, закрыл за собой дверь и, с ходу перебивая премьер-министра, сказал:

— Нет, не надо речей, вы не можете меня арестовать… Это значило бы погубить себя и скомпрометировать кайзера… Нет… Речь совсем о другом… В двух словах: Мальрейх невиновен. Я обнаружил настоящего преступника… Это Долорес Кессельбах. Она мертва. Ее труп — там, где я его оставил. У меня неопровержимые доказательства. Сомнений не может быть. Все сделала она…

Он перевел дух. Валенглей, казалось, ничего не понимал.

— Дело срочное, господин премьер-министр, Мальрейха надо спасти. Подумайте сами… Судебная ошибка… Упадет голова невинного… Отдайте распоряжения… Новое расследование… Не знаю уж… Но нужно торопиться, время не ждет…

Валенглей внимательно на него посмотрел, подошел к столу, взял с него газету и протянул ее Люпэну, очертив пальцем статью.

Люпэн сразу увидел заглавие:

«Казнь чудовища. Сегодня утром Луи де Мальрейх был обезглавлен…»

Он не стал дальше читать. Ошеломленный, уничтоженный, со стоном отчаяния он рухнул в кресло.

Сколько времени он оставался в нем? Оказавшись снаружи, Люпэн не смог бы этого сказать. Вспомнилось долгое молчание; он увидел, как над ним склонился Валенглей, обрызгавший его холодной водой.