Князь Константин махнул платком охотничьему хору, и грянули трубы и литавры. Димитрий с поклоном отпил половину кубка, а затем передал его Курбскому.

– Вот кто по праву заслужил половину моей сегодняшней славы.

Князь-воевода вторично подал знак – и в честь Курбского также загремел туш.

Глава тридцатая

Засосало!

Один только пан Тарло не прикоснулся губами к своему кубку. Он стоял в стороне от всех и сумрачно исподлобья следил глазами за молодым русским князем. Быть может, под магнетическим действием этого неотступного взора Курбский вдруг заметил своего тайного недруга и, вспомнив, как неблаговидно несколько минут назад обошелся с ним, дружелюбно подошел к нему.

– Чокнемся, пане Тарло, – сказал он. – Я премного ведь виноват перед вами; но могу вас заверить…

– Я не буду пить! – отрывисто буркнул пан Тарло и плеснул все вино из своего кубка под ноги Курбскому, а самый кубок швырнул далеко в сторону.

Курбский вспыхнул.

– Что это значит, пане?

– Это значит, князь, что так между нами делу не кончиться. Надеюсь, что у вас найдется теперь, для объяснений со мною, полчаса времени?

Курбский нахмурился и пожал плечами.

– Извольте.

– Так пройдемте в лес.

Оба повернули в лесную чащу.

– Ты куда это, Михайло Андреич? – раздался позади их голос Димитрия.

Непривычный к каким-либо уверткам Курбский замялся. Но тут припомнился ему уложенный им давеча медведь.

– Да вот хочу показать пану Тарло нашего медведя, – отвечал он.

– А мы людей вам дадим, чтобы самим вам с ним не возиться, – подхватил князь Константин и крикнул четырем хлопцам, чтобы следовали за панами.

Нечего было делать: два противника покорились и в суровом молчании вошли в бор, сопровождаемые непрошеным конвоем. Вскоре они приблизились к тому месту, где должен был лежать убитый медведь. Но что же это такое?

– Кто-то там уже управляется с нашею добычею! – воскликнул Курбский.

На звук его голоса какой-то человек, наклонившийся над медведем, разогнул спину и, как только завидел приближающихся, опрометью кинулся в кусты.

– Никак ведь Юшка? – заметил один из хлопцев.

– Юшка и есть, – подтвердил другой. – Ишь, плут естественный, где спасается! Ловить его, что ли, ваша милость?

– Ну его, Господь с ним! – сказал Курбский и направился к убитому медведю.

Оказалось, что особенно лакомые части зверя – лапы – были уже отсечены; но вор, застигнутый врасплох, не успел захватить их с собой.

– Облегчил нам только дело, – промолвил Курбский и приказал хлопцам подобрать медведя, прибавив, что сам он с паном Тарло скоро будет также к месту общего привала.

Когда мерные звуки шагов удаляющихся с тяжелою ношей умолкли, он обернулся к своему недругу:

– Что прикажете, пане?

– Рассуждать нам с вами, сударь, я полагаю, не о чем, – был отрывистый ответ. – Ни вы, ни я не выносим друг друга, что оба мы, кажется, достаточно уже доказали на деле.