– Раззвякались тут, – прикрикнул он. – Ты думал, я ничего не знаю о феях? – спросил дядя, сверля меня глазами.

– Не думал, а испугался! – поправил я.

– На мель сел, сопливец подкильный. Никаких мыслей, одни эмоции.

Оливье почесал ногу повыше сапога и, закрутив ус, снова посмотрел на меня неожиданно сменив гнев на милость.

– Она не ученик! Хочет так думать. Вбила в пропитанную пыльцой башку, что способна творить, и стряпает паршивую дрянь. Китовьи лепёхи! Да если б не пыльца, я бы даже притворяться не смог, что это съедобно.

– Но…

– Да что, но? Что, но? Её пыльца нужна для праздничного торта.

– Но…

– Что, но? – взревел дядя. – Я пегас? Что ты мне нокаешь?

– Простите.

Я потупился, не выдержав бешеного взгляда.

– Мы чапаем на Изумрудный остров. У меня договор с Дарвином! Пора его выполнять! Усёк? Ты хочешь, ещё, что-то узнать?

– Могу вашим учеником опять стать?

– Мочь-то можешь. Если разыграешь живое участие в состязании и перестанешь доставать эту бестию. Запомни! Без неё никак.

– Да, – отчаянно закивал я.

Чего тут непонятного! Она нужна дяде, для праздничного торта. Только для этого. Правда, непонятно зачем тащить с собой всю фею, а не взять её пыльцу?

– Будешь табанить команду, чудить или скурвишь договор с Дарвином…

Дядя привстал с кресла.

– Перекручу на Шерханскую колбасу и скормлю летучим обезьянам!

Он снова сел на место.

– Вали.

– Шерханскую колбасу готовят из мяса драконового тигра, – вмешался Евлампий.

– Катитесь оба! – заорал Оливье.

– Да, учитель, – послушно пробормотал я.

Пока я разговаривал с дядей, невольно приближался к столу, и в самый последний момент разглядел, что на двери запертого шкафа криво нацарапано: «пожалеешь», а ниже выдавлен ухмыляющийся череп с костями. Вот оно, понял я, улепётывая под разъярённый рёв Оливье.

Выскочив из покоев, я всерьёз собирался отчитать волшебный булыжник, а лучше накарябать ему на лбу: «помалкивай», но он, как всегда, меня опередил.

– Не верю я мастеру Оливье! – заметил голем. – Что-то он замышляет. И ты тоже!

– Я-то тут причем?

– Прочтя письмо, ты захотел остаться на корабле. Сперва я думал, это глупая ревность к другому ученику. Это так?

Голем отчаянно пытался заглянуть мне в глаза. Ясное дело, у него не вышло.

– Хочу одну вещь достать, – признался я.

– Какую именно, ты мне не скажешь? – деловито уточнил Евлампий, забираясь на плечо.

– У тебя прямая связь с Последним. Как тебе доверять?

Я возвратился на кухню. Фея улетела отдыхать, и я мог побыть один. Хотя из-за проклятого голема, я больше не бываю с собой наедине.

– Мы через столько прошли вместе, – прямо-таки запел Евлампий. – Много пережили, и ты не доверяешь мне из-за Последнего? Да, у меня есть прямой канал связи с высшим судьей, но я им не пользуюсь! Ты же способен превратиться в чудовище и жрать неповинных волшебников, но ты же этого не делаешь!

– Не могу, – возразил я, демонстративно потянув за цепочку.

– Думаешь, если я волшебный слуга, то не могу ослушаться? Ещё как могу. И обмануть, и не поверить, и не доносить. Напасть на мага не могу. Никак, никогда, – голем вздохнул. – Не доверяешь? Что же, я заслуживаю.

Он ещё раз вздохнул и замолчал.

Неплохая уловка. Только меня каменными слезинками не размягчишь. Меня больше беспокоит добрый дядюшка. Каменюка права, чего-то он не договаривает. Я вспомнил морского зверя с пирожным и приторный запах свечей.