Ну… не знаю. В принципе, для меня, как для историка, увидеть развитие цивилизации изнутри очень интересно. Но дальше-то что? Так и буду целую вечность мотаться по вееру миров? И как скоро у меня наступит профессиональное выгорание, когда я окончательно зачерствею душой и стану равнодушным к чужому горю и смерти? Уже сейчас я без раздумий пускаю в дело оружие, а дальше что? Так и буду до скончания веков таскать им каштаны из огня, как послушная обезьянка…

Словно услышав мои мысли… да, нет — конечно же, просто прочитав их в моей голове, как в открытой книге — Существо спрашивает

— Может, мы могли бы вам чем-то помочь, Трофим Денисович? Например, усилить какие-то уникальные способности, вложить в вас новые полезные знания, ранее вам не…

— Верните меня к Вике — не задумываясь, прерываю я длинный список предлагаемых мне пряников — я просто хочу вернуться к жене и ребенку.

— Это технически невозможно — хмурится Существо

— Ну, почему же? Тело Алексея Русина ведь живо, благодаря настойчивости Вики. Многие военные, имея семьи, большую часть жизни проводят в командировках в горячих точках.

— Но…

Существо о чем-то задумывается и замолкает. А может, уже держит совет с «коллегами». Я тоже молчу, вот мне-то сейчас точно спешить некуда. Это им нужно, чтобы я срочно вмешался в происходящее в Риме. И они видимо рассчитывали, что я попрошу для себя повышение статуса или безграничную власть. Иногда меня даже посещает забавная мысль, что кто-то там наверху надеялся, что я не смогу удержаться от искушения стать императором Рима. Вот честно! А зачем иначе помещать меня в тело прямого потомка Августа? Неужели они, правда, думали, что я радостно ломанусь в Рим свергать Тиберия и устранять Калигулу?

Нет, единственное, что держит меня здесь, как якорь — это благополучие Вики и ребенка. Тем более, что теперь я точно знаю — со смертью существование человеческой души не заканчивается. Надеюсь, ОН простит меня за все мои тяжкие грехи и примет там, на небесах…

— У вас будет не больше пяти минут — вырывает меня из глубокой задумчивости механический голос — в первый раз больше нельзя, это опасно и для тела Алексея, и для тела Марка.

— Что…? — не сразу доходит до меня смысл услышанного. А сообразив, наконец, я заторможенно киваю. Вернее пытаюсь кивнуть застывшей головой — Спасибо! Буду благодарен вам даже за эту малость.

Существо не отвечает и мгновенно погружается в воды моря, увлекая за собой воронку светящегося планктона. Видимо, высшие силы выказывают этим недовольство моим равнодушием к их предложениям…

А в следующий миг я уже несусь по знакомому темному коридору навстречу яркой точке и родному голосу, явно выговаривающему своему собеседнику

— …Юля, так нельзя! Или уже соглашайся выйти за него замуж, или отпусти.

— Вик, замужество для современной женщины это не самоцель! Почему ты считаешь, что все должны следовать вашим с Лешкой путем и обязательно жениться?

— А разве это плохо — жить с любимым человеком нормальной дружной семьей? Или ты все надеешься встретить кого-то посолиднее Димки?

— Ничего я не надеюсь! Просто…

Мои пересохшие губы расплываются в улыбке. Девчонки…! Как же я, оказывается, соскучился по Вике и своим друзьям!

С трудом открываю глаза, морщась от яркого солнечного света, смотрю сквозь ресницы на родные лица. Девчонки сидят за небольшим столом у стены, на котором разложены учебники и тетради. Судя по их летней одежде и голым коленкам, на дворе уже поздняя весна, а то и начало лета. Подружки явно готовятся к сессии. Даже издалека мне видно, что животик у Викуси уже заметно округлился.