Разлепляю губы, хочу рассмеяться, но у меня хватает сил только на то, чтобы прокаркать слабым голосом

— Девочки, не ссорьтесь…!

Подруги замолкают и синхронно поворачивают головы в мою сторону. Выражение лиц у обеих такое смешное — как будто гранитная статуя Ленина с ними заговорила. Или скорее его мумия. Первой приходит в себя, конечно же, Юлька

— Лешка…? Ну, наконец-то! — она бросается ко мне, с ее колен на пол летит какая-то книга. Хватает меня за руку, с тревогой заглядывает в глаза — Русин, ты как?!!! Подожди, сейчас сбегаю, врача позову!

Она вскакивает и пулей несется к двери, на ходу еще раз оглядывается, чтобы убедиться — мое «воскрешение» ей не привиделось.

— Лешенька… — отмирает, наконец, и моя любимая женушка.

А дальше объятья, поцелуи и водопад женских слез. Вика рыдает так, что я даже начинаю беспокоиться за нашего малыша

— Викусь, детка… ну что ты… — глажу я ее по голове дрожащей от слабости рукой — для ребенка вредно так сильно волноваться.

— Ты уже знаешь?! — распахивает она свои заплаканные глаза-вишенки. Вот просто обожаю этот ее по-детски изумленный вид!

— Ну, как же мне не знать, родная? Я иногда слышал, что происходит вокруг меня, только сказать вам ничего не мог.

Я пальцами стираю слезы с ее щеки и перехожу к главному

— Малыш, я еще очень слаб и скорее всего, снова впаду в долгое беспамятство. Но ты больше не пугайся, хорошо? Лучше читай мне почаще вслух.

— Лешенька, а что именно? — растерялась моя отличница-жена

— Да, хоть бы твои учебники по биологии и медицине! — улыбаюсь я — А Димону скажи, чтобы он мой транзистор сюда притащил. Я хоть буду знать, что в мире у нас происходит. Вот какое, например, сегодня число?

— 14 мая 65-го, ты без сознания почти три месяца пролежал.

Надо же… целых три месяца. А я ведь ровно год назад, 14 мая попал в этот мир в тело Алексея Русина. Это у товарищей наверху такой черный юмор?

— Викусь, надеюсь, все мои переломы срослись? Что вообще врачи говорят?

— У тебя очень нехорошая травма головы — мнется любимая, но отвечает честно, врать она так и не научилась — врачей это больше остального беспокоит. Они даже…

У моей красавицы начинают дрожать губы и в глазах снова появляются слезы. Успокаивающе сжимаю ее руку

— Я слышал, как ты мою жизнь отвоевала у профессора. Передай ему, что я обязательно выздоровею и дам ему в морду, если он не уймется со своей идеей меня похоронить.

— Лешка, ты у меня все такой же воинственный…! — смеется сквозь слезы Вика

— А с чего бы мне меняться? — удивляюсь я. Получается вроде натурально, хотя кусок жизни, прожитый в теле Марка, уже изменил меня капитально.

И еще я чувствую, как меня снова начинает затягивать в темноту коридора, видимо пришло время возвращаться. Спешу предупредить мою красавицу, чтобы для нее это не стало новым ударом

— Малыш, ты не пугайся, но что-то я так сильно устал… чувствую, сейчас снова надолго в забытье провалюсь… Передавай всем огромный привет, и в следующий раз о журнале мне расскажите, хорошо? Все, люблю тебя…

Последние слова я уже еле шепчу. И проваливаясь в мягкую темноту. В последний миг вижу, как в палату залетает Юлька, ведя за собой пожилого мужчину в белом халате и шапочке. Так хочется похулиганить напоследок — погрозить доктору кулаком или показать ему фигу. Но сил у меня нет даже глаза открыть, не то, что руку поднять…

— Спасибо — благодарю я высшие силы за такой щедрый подарок.