– За это мы благодарим присутствующих среди нас верных и храбрых странников!

Герцог милостиво улыбнулся Эхомбе:

– Не желаете, сэр, сказать что‑нибудь людям Лаконды по случаю столь знаменательного события? Любое слово из ваших уст будет выслушано с уважением и вниманием.

Однако речь решил толкнуть Симна:

– Вы, уважаемый сэр, должны простить моего друга. Он не оратор. По характеру ему более свойственно…

Ему пришлось замолчать: Эхомба не только вышел вперед, но и поднялся на возвышение, где сидели герцог и прорицательница Темарил. Пастух поднял руку, требуя тишины, а потом спокойно и размеренно объявил в своей обычной манере:

– Я поклялся умирающему Тарину Бекуиту из северной Лаконды вернуть эту женщину домой, к ее семье. Я это сделал.

Темарил угрюмо посматривала на него, но Эхомба словно не замечал ее взгляда.

– Мои обязательства перед ним наконец‑то выполнены, – добавил Этиоль. Затем он повернулся к прорицательнице и, к изумлению всех присутствующих, спросил: – Теперь мне хотелось бы знать, чего хочешь ты?

В первое мгновение прорицательница решила, что этот долговязый южанин подшучивает над ней. Но за время изнурительно долгого возвращения в Лаконду она лучше узнала всех четверых. Среди своих необычных спутников Этиоль выделялся невозмутимостью и какой‑то простодушной серьезностью. За все это время он ни разу не пошутил, не рассмеялся, никого не передразнил. Так что, может быть, он и сейчас говорит серьезно?

Она не стала долго медлить с ответом.

– Я хочу вернуться в Эль‑Ларимар.

Эхомба кивнул.

Симна, стоящий в окружении придворных, замер. В его глазах отразилось понимание. Он положил руку на рукоять меча и начал отступать к ближайшей двери.

Сказать, что семейство Темарил было обрадовано ее заявлением, значит, очень грубо приукрасить действительность. Все принялись шумно возражать, начали сцеплять руки, чтобы выстроить перед ней непроходимый барьер, кто‑то потребовал вызвать солдат. Эхомба принял во внимание, что перед ним были мирные люди, ее земляки, и с минимальным ущербом для подданных Лаконды, при поддержке друзей вырвался из страны. Несмотря на то что меч из небесного металла был утрачен в сражении с Химнетом, у него еще оставалось копье с наконечником из акульего зуба, которое легко разгоняло врагов. В тех же случаях, когда его воздействие не давало результата, он использовал содержимое своего дорожного мешка, который казался бездонным.

На «Грёмскеттер» им попасть не удалось, так как корабль отправился из Хамакассара вверх по реке Эйнхарроук, однако путешественникам повезло, и они сумели договориться с капитаном легендарного трехмачтового «Уорбета». Слухи в портах разносятся быстро, так что капитан «Уорбета» уже был наслышан о подвигах Эхомбы и его друзей. За несколько оставшихся камешков из мешочка пастуха он согласился переправить путников через Семордрию.

Покров печали, лежащий на замке Химнета, был тотчас сброшен, едва до Эль‑Ларимара докатилась весть о возвращении прорицательницы Темарил. Подавленный, потерявший надежду правитель встретил их в своих апартаментах. Встретил без доспехов, взволнованный до такой степени, что едва сумел встать им навстречу. Химнет обнял любимую женщину, которую уже и не мечтал увидеть вновь, а она ободряюще улыбнулась, заглянула ему в глаза и погладила его по уродливому лицу.

В течение своей долгой и вряд ли образцовой жизни Химнет Одержимый встречал много такого, что привлекало его любопытство; еще больше – такого, что будило в нем ярость. Но смущение он испытывал редко (если вообще когда‑либо испытывал).

– Ты привез ее назад, – сказал он Эхомбе. – Ты пересек полсвета, чтобы забрать у меня жену, а затем повторил тот же путь, чтобы вернуть ее. Зачем?

– Я выполнил свои обязательства по отношению к умирающему воину.