— Рассказывать свои горести, — был ответ.

Клементина отправилась домой с улыбкой в маленьких глазах и меланхолической складкой у губ. Если бы она была на десять лет моложе, в ее глазах не было бы улыбки. Если бы она была на десять лет старше, снисходительная улыбка мелькала бы на ее губах. Но тридцатилетняя женщина обычно не знает, что ей, плакать или смеяться и будучи, как Клементина, наделена чувством юмора, делает одновременно и то и другое. Было дано обычное в таких случаях обещание. Тридцатилетняя женщина выслушала его сердцем и отбросила разумом.

Она ускорила шаги и стучала зонтиком. Клементина всегда брала с собой большой, грязный, неуклюжий зонтик, чтобы убедить самое себя, что сегодня пойдет дождь из ясного неба. Но день был улыбающийся, а сады, мимо которых она проходила, дышали свежестью, юностью и ароматом майских цветов и, казалось, посмеивались над ней. Незабудки на окнах наклонялись к ней и шептали: «посмотри, как мы юны и свежи». Молодая чинара казалась необыкновенно зеленой, своей стройной хрупкостью она напоминала Этту.

«Невозможное дитя», — прошептала Клементина, стараясь закрывать глаза на поддразнивание весны. Но перед окном цветочного магазина на Ройял-хоспител она остановилась. Огромный букет тюльпанов подставлял свои кроваво-красные головки пламенным лучам почти тропического солнца. Она ухватилась за него, как голодная пчела, летящая на мед.

— Подходя к дому, она в последний раз (в сотый) заглянула в открытое отверстие обертывающей цветы бумаги.

«Это будет хорошее украшение для стола к обеду Томми», — подумала она.

О Клементина! О женщина! Для чего, во имя Астарты, нужны Томми золото и пурпур?

Открыв дверь своим ключом, она прошла через Шеритоновскую гостиную и открыла дверь в студию.

Томми шагал в ней, как молодой зверь в клетке. Его обычно прилизанные волосы были в таком виде, как будто их не переставая трепали.

— Вы просили позволения прийти к обеду. Обед у меня бывает в 6 часов, — заметила Клементина.

— Я знаю, — крикнул он ей, — я уже с час здесь.

Она посмотрела на него.

— Что вы сделали с вашими волосами? Вы похожи на Фердинанда в «Буре»… И, — добавила она, заметив беспорядок в обычном мирном хаосе студии, — почему вы разбросали подушки?

— Потому, что мой дядя подлинный, ошеломляющий, старый сумасшедший, — объявил Томми.

Он повернулся и помчался в другой конец студии. Клементина положила тюльпаны на стул, сняла с левой руки старую нитяную перчатку и бросила ее на тюльпаны. Затем, пока Томми опять не приблизился, задумчиво рассматривала кончик большого пальца, выглядывающего из правой перчатки.

— Я совсем не удивляюсь, — заявила она приблизившемуся Томми.

— Какого вы на этот счет мнения? — кричал Томми, размахивая руками.

— Насчет чего?

— Насчет того, что он сделал. Слушайте: неделю тому назад он очень мило пришел меня проведать. Вы при этом были…

— Довольно поздно это было…

— Во всяком случае, он был в порядке. Я сказал милому старикашке, что мне необходимы деньги раньше моего срока и он на следующий же день прислал мне чек. Сегодня мне принесли его визитную карточку. Карточку дяди… На ней написано его почерком: «принять м-ра Теодора Вандермера».

— Какая фамилия? — насторожила уши Клементина.

— Вандермер.

— Продолжайте.

— Я приказываю служанке принять, и вдруг входит оборванный субъект, похожий на шелудивый лист.

— Вы знаете его?

— Нет.