Я отстранилась и спросила с удивлением:

– Спятила?

– Не‑а. Предков порадуем. Не все тебе в дворниках бегать. Диплом у тебя есть, мозги, слава богу, варят…

– А лень?

– С ленью будем бороться. В такое время лучше держаться вместе. Ты за мной присмотришь, я за тобой. На свой участок всегда можешь вернуться. Что скажешь?

А что я могла сказать? Если сестрица додумалась до такого, дела ее впрямь хуже некуда.

– Я с тобой хоть на Северный полюс в банных тапочках.

– Заметано, – засмеялась Агатка.

– Когда приступать?

– А чего тянуть? Давай в понедельник… У меня коньяк есть. Хлопнем по рюмашке?

– Лучше по две.

Она поднялась, достала из бара бутылку коньяка, рюмки, и мы выпили. Двумя рюмками не обошлись, усидели всю бутылку, почти не разговаривая. Мы и без того хорошо знали мысли друг друга. Часов в двенадцать засобирались домой. Агатка вызвала такси, жила она неподалеку от своего офиса, из машины вышла первой. Буркнула «пока», потом вдруг наклонилась ко мне и сказала голосом старшей сестры:

– Не вздумай явиться на работу в джинсах. Придушу.

– Тогда бабки гони, куплю себе костюм.

– Бабки тебе придется заработать. А костюмчик, так и быть, одолжу.

Она подмигнула и удалилась, а я весело фыркнула, качая головой.

Вот так в понедельник я оказалась в офисе сестрицы. Прическа с аккуратным пробором, скромный костюм и туфли на каблуках. Агатка, завидев меня, глаза закатила, но осталась довольна.

Само собой, офис нагонял на меня тоску, я была уверена, что данное место не является моей естественной средой обитания. К тому же Агатка сразу завалила меня работой, как видно считая, что это лучшее средство от глупых мыслей. Родители отнеслись к переменам в моей жизни настороженно, заподозрив подвох, и даже предприняли попытку вызвать Агатку на откровенный разговор. Что она им наплела, мне неведомо, но вопросами мне не докучали. Я советовала себе набраться терпения. Время пройдет, сестрица убедится, что меня спасать не надо, сама успокоится, и я смогу вернуться к метле и лопате.

В среду выпал первый снег, и я была не прочь откосить от физических нагрузок. Сидела, обложенная папками, и вникала в премудрости юриспруденции, стараясь оправдать доверие: Агатка страшная зануда, к тому же крикливая, ее и мои нервы следовало беречь. Временами очень хотелось сбежать, но поступать так я себе отсоветовала.

В выходной мы отправились на дачу, вопросов у родителей только прибавилось, но они героически молчали. Неделя пролетела незаметно, в пятницу Агатка заглянула в мой кабинет и сказала:

– Зайди ко мне.

Ирина, стол которой помещался напротив, заметила с сочувствием:

– Она к тебе придирается.

– Агатка решила сделать из меня человека, – серьезно ответила я и пошла к сестрице.

Та сидела, уткнувшись в бумаги. Не поднимая головы, сунула мне папку, очередное ответственное задание, а когда я уже собралась уходить, сказала:

– Сегодня обедать здесь придется. Звонил Серега Багрянский, помнишь его?

– Нет, – покачала я головой.

– Как же, мой одноклассник. Теннисист, помнишь? Он бывал у нас дома…

– У нас много кто бывал… Какое отношение его приход имеет к моему обеду?

– Я обещала встретиться с ним в половине второго. Если ты пойдешь обедать, а я нет, меня зависть одолеет.

– Он просто так придет или по делу?

– Понятия не имею. Сказал, надо встретиться. Он на днях мать похоронил…

– Постой, – нахмурилась я. – Как, ты говоришь, его фамилия?

– Багрянский.