А выглядели эти мысли примерно так: «Я гордился бы (или я гордилась бы), если б это были мои дети».

Антонов наклонил к Альке своё прекрасное чёрное лицо и откинул падающую на лоб прядь волос.

— Я гордился бы, — сказал он басом, звучавшим, как растревоженный набат, — если бы вы были моими детьми.

У Альки заблестели глаза.

— Прости, — сказала она. — Но я спросила: что мы должны теперь делать? Почему ты не отвечаешь?

Антонов наклонился так низко, что прядь волос опять упала ему на глаза.

— Простите, — сказал он. — Но я имел право посвятить ещё минуту этим, может быть, излишним похвалам. У нас ещё есть довольно солидный запас времени, прежде чем Разведчик догонит Реку и вы сможете приступить к операции.

— Какой запас? — спросил Ион.

— Сто пятьдесят шесть минут, — с улыбкой ответила Долорес. — Позвольте сказать вам, что я тоже гордилась бы, если б…

Алька охнула так, что Долорес оборвала фразу на полуслове, а улыбка застыла у неё на губах. Но Алька тут же попросила прощения.

— Прости, — сказала она. — Я веду себя как ребёнок. Но я действительно волнуюсь. Ведь я…

Она не докончила.

Что она хотела сказать? Специалисты, наблюдавшие эту сцену, в девяноста случаях из ста дали такое продолжение: «Ведь я… очень люблю Чандру и Яна». Остальные утверждали, что должно было прозвучать так: «Ведь я… очень сильно люблю Чандру и Яна».

Но Алька не была бы Алькой, если б она говорила вслух такие слова. Она только потёрла ладонью лоб отчаянным, жалобным жестом.

— Майк, — сказал Ион. — Мы, конечно, очень гордимся тем, что вы очень гордились бы, если бы… и так далее. Но только нам больше всего хочется выяснить наши возможности и узнать наконец, что нам предстоит делать.

В этот момент в командном пункте Базы, где находились Майк и Долорес, послышались два мощных удара гонга: этот сигнал означал, что супермозг Базы выполнил полученное задание.

— Ты спросил в самое время, — сказал Назим.

Майк повернулся к Альке с улыбкой:

— Видишь, милая? — сказал он. — Мы не так уж виноваты, как вам казалось. Просто мы тоже ждали… его.

Тут он кивнул в сторону зелёного огонька. Это был глаз супермозга, который с добродушным удовлетворением и чувством хорошо исполненного долга мигал им своим зелёным зрачком.

— Итак, — сказал глубоким басом Майк, — внимание.

У Иона на мгновение мелькнула мысль, что когда бы и что бы ни пришлось ему в жизни ещё пережить — если ему вообще удастся пережить этот день, — именно с этой минуты начинается нечто совершенно новое в его жизни.

Антонов говорил:

— Программа действия, которую вы сейчас услышите, является результатом работы восьми тысяч сотрудников Базы. С первой минуты тревоги на Разведчике они ввели в супермозг Тритона целый ряд предположений. Супермозг сделал выбор, чтобы найти лучшее из лучших.

— Вы должны знать, — сказал Назим, — что в этой программе учтены также предложения, переданные добровольцами со всех планет и спутников Солнечной системы. Около ста миллионов.

— Благодарим, — сказали близнецы.

— Пользуюсь случаем, — сказала Долорес, — и сообщаю, что вы получили в несколько раз больше приветствий.

— Благодарим, — сказали близнецы, Ион и Робик.

Майк Антонов продолжал:

— Вы задали вопрос: что делать?

Тут он повернулся к светящемуся глазу супермозга:

— Алло, супер, дай-ка нам схему.