— Я постараюсь, — ответила Чандра. Воцарилась спокойная, деловитая тишина.

Такая же, какая уже несколько минут была во всех остальных помещениях обоих космолётов. И ещё несколько слов произнесено было у визира Беты. Это Владимира шепнула в ухо дежурившего с ней Киамото:

— Лишь теперь я начинаю по-настоящему бояться.

И, когда он непонимающе качнул головой, закончила:

— Боюсь того, что мы обрели надежду.

Он понял. Молча кивнул и положил ладонь на её руку. Потом, чтобы приободрить себя и её, поцеловал её побледневшие щёки.

А в это время космолёт «КБ-803», сигнализируя огнями: «Откройте до-рогу! Прохожу мимо вас!» — начал обходить оба космолёта.

— Они и так сделали уже очень много, — шепнул Киамото.

Они смотрели на экран. Почти рядом с ними по экрану скользил молчаливый силуэт «КБ-803», словно тень стремительной стройной рыбы с поблёскивающими рубиновыми глазами.

В это время на борту «КБ-803» экипаж действовал точно по плану. Алька вела сигнализацию. Ион, положив руки на штурвал, ждал той минуты, когда можно будет бросить космолёт вперёд.

Альфа и Бета повторили переданный им приказ. Ион перевёл взгляд на Альку, сейчас он должен сказать: «Дай сигнал „Прохожу мимо вас! . . Откройте дорогу“. Но остаётся ещё несколько секунд, Ион знает это и произносит две не предусмотренные планом фразы. Первая:

— Только теперь начинается настоящая работа, Алька, и только теперь мы можем все выиграть или все проиграть.

Она кивает, не сводя с него глаз. На её лице такая лёгкая и добрая улыбка, что он отваживается произнести вторую фразу.

Звучит она так:

— Поскольку есть вероятность, что мы… проиграем, я хочу, чтобы ты знала: мне никто никогда так не нравился, как ты.

Она отвечает очень-очень спокойно:

— Я хотела сказать тебе то же самое, Ион. И… довольно! Дать сигнал?

В кабине «КБ-803» наступает тишина. Алька, передав сигнал, немедленно возвращается в кресло бортового стрелка. Ион включает тягу «один» и плавной спиралью обходит сначала Бету, потом Альфу. И сразу же перед ними открывается сверкающее поле этих странных, мелких метеоров, словно поле, усеянное тучей изумрудной саранчи. И тотчас Алька открывает огонь из всех орудий.

Это выглядит как удар огромного кулака: в сплошной стене из миллиарда метеоров открывается длинный узкий проход. В него вплывает «КБ-803», за ним следом два остальных космолёта. Так в глубине Чёрной Реки начинается безмолвный размеренный танец трёх космолётов. Его простые фигуры повторяются с безупречной регулярностью: огненный удар, пробивающий глубокий проход в прихотливо мерцающей стене, потом плавный прыжок «КБ-803», остановка перед следующим выстрелом, пока за рулями не появятся позиционные огни Альфы и Беты. А тогда? Тогда новый удар огня, новый прыжок первого космолёта и новое плавное перемещение идущих его следом великолепных кораблей.

И снова: огонь, прыжок и плавное движение. И снова: огонь, прыжок и движение.

На всех трёх космолётах царит молчание. На Альфе и Бете ещё ведут радиоприём, но он доносит лишь чудовищную какофонию, бушующую в потоке этих странных мерцающих метеоритов. Приём ведут только звукозаписывающие системы. Вокруг тишина, потому что люди молчат. Они знают лишь то, что передал им экипаж «КБ-803», а это слишком много для того, чтобы сомневаться, и слишком мало, чтобы всерьёз поверить в перемену к лучшему.

А на борту «КБ-803» говорить просто некогда. Можно было бы сказать даже, что там некогда и думать. Сейчас думают руки, глаза, пальцы, лежащие на рычагах, ступни, поставленные на педали тяги и огня.