А ее открывать никто и не собирался. Мы с Настей немного отдышались и вслушались в звуки, доносящиеся с первого этажа. Оттуда несся злобный собачий лай. Наполеон видно сражался со снежным человеком. Затем мне показалось, как на нашем этаже хлопнула дверь, и вроде бы послышался Данилин голос.

– Эй, что вы там делаете?

– Дверь надо забаррикадировать!

– Из окна прыгайте, только дверь не открывайте! – кричали из-под кровати братья.

– Данила, – закричала Настя, – не ходи туда!

Я открыл замок и выглянул в коридор. Никого. Тогда я медленно дошел до лестницы и глянул вниз на первый этаж. Увиденное, просто потрясло меня. Из столовой выходило косматое чудовище. В одной руке у него был холщовый мешок, чем-то наполненный, в другой руке он держал за задние ноги молочного поросенка. Дорогу ему преграждали Данила с Наполеоном. Пудель прыгал на косматое чудище, а Данила, подавшись чуть в сторону, орал:

– Поросенка, скотина отдай! Убью!

Косматое чудовище ударило ногой пса, да так сильно, что он отлетел метра на два, и снова промычало свое волшебное:

– Аб…баб…ба!

И Даниле досталось от зверочеловека. Он получил по кумполу поросенком. Дорога для страшилы была открыта, и он свободно выскользнул в открытую дверь. Наполеон, заходясь в лае, побежал за ним до входной двери, но она захлопнулась перед его носом.

– Что там? – спросила меня Настя.

– Данила!

– Что Данила?

– Прогнал его! – воскликнул я. – Убежал зверь.

– А он его не покалечил? – в голосе Насти появились жалостливые нотки.

– Кто кого? – не понял я.

– Чудище – Данилу!

– А что могло быть наоборот? – удивился я.

Настя стала спускаться на первый этаж. На полу сидел Данила, и оторопело крутил головой. Удар жареным поросенком на время оглоушил его.

– Макс, кто это был? – спросил он нас.

– Гамадрил! Горилла! Снежный человек! Йети. Алмасты! Каптар! Троглодит!

– А что ему нужно было?

После пережитого ужаса ко мне вернулось чувство юмора.

– Проверить, крепкий ли у тебя лоб? Можно ли об него будет забивать поросят?

Мой дружок не оценил мой юмор, встал и направился в столовую. В это время зазвонил телефон. Настя взяла трубку. Звонили ее предки. Они стали возмущаться тем, что невозможно к нам было прозвониться. Телефон все время занят и занят.

– Никто не разговаривал! Что вы выдумываете! Мы вашу задачу решали. Замучились решать! – ответила Настя.

Я сначала пропустил мимо ушей это замечание, и лишь по прошествии, некоторого времени оно всплыло у меня в памяти.

Затем, видимо, предки спросили, что мы делаем? Настя так напрямую и заявила:

– От снежного человека отбивались! Ой, приезжайте скорее. Да, нет, все живы, здоровы! Он убежал!

Настя положила трубку и объявила, что родители сейчас будут. Я на всякий случай закрыл на замок входную дверь, и зашел вслед за Данилой в столовую. Красиво убранный новогодний стол был наполовину опустошен. С него пропали закуски, нарезки, салаты, молочный поросенок. Но стол не был опрокинут, посуда не была побита. Просто еда аккуратно испарилась со стола, остались одни фрукты, винегрет под шубой и цветы, разная выпечка. Данила растерянно оглядывал последствия непонятного набега. Более горестного лица я не видел.

– Ты как себя чувствуешь? – спросила его Настя.

– Чего как, чего как? – возмутился мой дружок, – С чем Новый год будем встречать? Вы, что не могли меня позвать?

– Ты в кабинете папином закрылся! – стала оправдываться Настя, – Мы с Максом тебе стучали.