И лишь луна была та же — вновь почти круглая, яркая, как все городские фонари. Мартиков смотрел на нее и просто любовался. Впервые без пробуждающихся диких звериных инстинктов.

Впереди замаячил внешний периметр, ворота, перед которыми сторожили «Сааб», все пустынное и заброшенное.

— Нас будут ждать, Никита? — спросил Влад.

Тот мотнул головой:

— Нас никто не ждет. Они нас не чуют, понимаете, только догадываются, что мы есть. Может быть, будет капкан.

Влад только головой покачал, представив себе исполинскую, блестящую хромом стальную ловушку. На кого капкан? На них, а почему тогда пружина такова, что может захватить даже слона?

— Идем медленно, смотрим. — Коротко сказал Дивер.

Они миновали внешний периметр, остановились, внимательно осматривая открывшийся вид заснеженных корпусов. Тут ветер гулял вовсю, подхватывал падающий снег и нес его параллельно земле, наметая на ней закругленные дюны с острыми гребнями. Справа виднелись массивные строения цехов, похожие сейчас на квадратных очертаний сизые скалы.

— Цеха: один и два, — сказал Мельников, — проклятого номер шесть отсюда не видно, он позади.

— Нам туда не надо, — произнес Трифонов.

И уверенно пошел вперед через заснеженный двор, где тут и там торчали футуристического вида причудливые металлические конструкции, похожие одновременно на обратившиеся в ржавую сталь растения, и скрюченные в последнем усилии нечеловеческие конечности.

Продвигались медленно, ветер бросал в лица снег, слепил глаза, а приходилось тащить за собой Хонорова, и сильно хромающего Мельникова. Наверное со стороны они выглядели как запаршивевшие и опустившиеся солдаты битой армии, нестройно бредущие в плен. Не хватало лишь конвоя с автоматами.

Ближе к середине завода наткнулись на маленький дизельный локомотив, вырастающий из-под снега наподобие концептуальной, крашенной в желто-черный цвет скульптуры. Рельс было не видать, но там под снегом они наверняка уходили прямо в широко распахнутые двери цеха номер один. Проходя мимо, Влад заглянул внутрь. Но там царила непроглядная тьма, лишь изредка нарушаемая стальными проблесками, природу которых невозможно было определить при всем желании.

— Быстрее! — сказал Никита, — смотрят.

— Да кто смотрит? — возмутил Степан, — безлюдье же!

— Это не люди. Тут слишком близко к входу.

За вторым цехом замаячил печально известный внутренний периметр с еще сохранившейся на белокаменной стене ржавой, свитой кольцами колючкой. Ворота внутрь были прикрыты и до полвины завалены снегом, зато широко распахнута дверь проходного пункта. Железная створка тихо поскрипывала на ветру и на наружной плоскости была покрыта белесой изморозью.

Никита уверенно поднялся на три ступени внутрь проходной, заглянул внутрь.

На него кто-то кинулся из темноты. Визжащая надрывно волосатая тварь возникла из помещения, бешено скаля зубы. Трифонов с криком отпрянул, запнулся и повалился в снег. Дивер в панике придавил курок, и автомат плюнул короткой очередью, разукрасив входную дверь цепочкой идеально круглых пулевых отверстий. Евлампий громко кричал что-то бессвязно и крутил головой.

Вырвавшийся из проходной меж тем нападать не стал, по крутой дуге обогнул шокированную группу и бросился бежать прочь, невнятно подвывая. Севрюк с гримасой ярости уже целился ему в спину. Влад подошел, придавил ствол автомата к земле.

— Нет, не стреляй. Разве не видишь — это отверженный.

— Дегенерат! — выдохнул Дивер, провожая взглядом убегающую фигуру.