Некоторые вставали и делали пару шагов мне навстречу, но затем останавливались и, шатаясь, возвращались обратно в комнату.

    Наконец мне надоело их рассматривать, я захлопнул все двери и вернулся в гостиную. Алия как ни в чем не бывало усадила меня опять на стул.

    – Еще чаю? – спросила она.

    Я похвалил ее за стремление соблюсти формальности, отказался от чая и спросил:

    – Кто они все?

    – О ком вы говорите?

    – О тех существах, которые прячутся в вашей квартире.

    – В моей квартире никто не прячется.

    – Но они… здесь обитают, – уточнил я.

    – Это не называется обитанием, – возразила Алия. – Они заключены. Они – заключенные.

    Меня вдруг осенило:

    – А те, что разгуливают по улицам, – они, выходит, на свободе?

    – Вы их видели? – Она явно обрадовалась.

    – Разумеется, видел… Трудно не заметить то, что у тебя под носом, – сказал я и тотчас оценил всю степень собственной глупости. Тысячи людей ходят по улицам Петербурга и не замечают не то что призрачных жителей параллельного мира, но и самых обыденных вещей из своего собственного мира, из своего персонального кусочка вселенной.

    – И как они выглядели? – жадно спросила Алия. – Они счастливы?

    – Я их не спрашивал.

    – Я и не предполагаю, что вы о чем-то их спрашивали… Я хочу знать, что вы видели.

    – Я видел уродцев в диких нарядах, – огрызнулся я. – Это основное, что открылось моему потрясенному взору. Не смею утверждать, будто вполне понял, насколько они довольны своей внешностью, своим образом жизни и своей участью вообще.

    – Человек вполне в состоянии оценить, счастлив ли тот, кого он наблюдает, – отозвалась, ничуть не обидевшись на мой резкий тон, Алия. – Вот об этом я вас и спрашиваю. Я не прошу о том, чего вы не можете дать. Я знаю границы ваших возможностей.

    Проклятье, я даже не знал, стоит ли мне по-настоящему обидеться на нее за подобное заявление! Границы моих возможностей она знает, ну надо же! Да родная мать этих границ не измеряла, не говоря уж обо мне самом, а какая-то девица, которая видит меня впервые… М-да. Я прикусил язык и промолчал.

    А потом сказал то, что она хотела услышать:

    – Они были свободны, все эти странные существа. Абсолютно свободны и ничем не обременены. Приблизительно как медуза в теплом водоеме. Лениво шлялись взад-вперед, и им явно нечем было заняться. Ничем полезным, я хочу сказать. Ни один из них не выглядел озабоченным или встревоженным. Многие широко зевали. Вас устраивает такое описание?

    – О да! – обрадовалась Алия. – Теперь я точно знаю, что мой народ вполне счастлив… – Она благодарно сжала мне руку. – Вы даже представить себе не можете, как косноязычны и невнятны другие! Многие даже не видели их. А Милованов, тот вообще мне часто врет.

    Что-то подтолкнуло меня спросить:

    – Вы ненавидите Милованова?

    Она задумалась.