– Что? – Она опешила и застыла с раскрытым ртом и смятым платочком в пальцах.

    – Правда.

    – Ну, хватит, – заявила она, обретая былую решимость.

    – Да бросьте вы, – отозвался я развязно, поскольку понял, что терять мне уже нечего, – вы классная девчонка, и я хотел с вами познакомиться, вот и все. Вас в детстве за косички дергали?

    – Меня стригли, – промолвила она холодно.

    – В таком случае, злые воспитатели лишили вас радостей детского флирта, – изрек я, глянув на надпись «Психологический факультет». – Вы уже проанализировали, как это сказалось на вашем подсознательном развитии?

    – Пошел вон, дурак, – прошипела она.

    Она попыталась вскочить, я протянул руку, чтобы помочь ей, и в результате мы оба рухнули в ту самую лужу, где раскисал ее окурок.

    Полагаю, в сборнике афоризмов обязательно найдется изречение какого-нибудь галантного развратника осьмнадцатого столетия, который утверждал, что «совместное падение сближает». Поэтому я не буду перелистывать этот устрашающе толстый сборник и быстренько сошлюсь на какого-нибудь несуществующего де Фонтанжа или, там, Ла Монтеспана. Наверняка такой найдется, если искать с достаточным прилежанием.

    В общем, нас сблизило совместное падение. Она залепила мне пощечину, и тут ее пальцы задели мое родимое пятно. Она смутилась, как это иногда случается с чувствительными людьми при виде чужого увечья.

    – Простите, – сказала она (как будто это не я уронил ее в лужу), – я не сделала вам больно? Я не заметила.

    – Этого? – Я потрогал пятно. – Странно, что вы этого не заметили. Оно бросается в глаза.

    – Да? – Она пожевала губу. – Но я действительно сперва не заметила. Я смотрела вам в глаза.

    – Спасибо.

    – Да не за что.

    – Оно на самом деле не болит. Просто косметический дефект.

    – А почему вы его не удалите?

    – Во-первых, оно слишком сильно влияет на мое подсознание, – сказал я. – Без него я могу утратить значительную часть моей личности. Во-вторых, подобная операция может привести к онкологическим осложнениям, так что никто не рискует взяться за нее.

    – Довольно было бы только первой причины, – сказала она.

    С этой девушкой мы были ровесниками. И больше разговаривали, чем занимались сексом. Я все время говорил о том, что интересовало ее, – просто чтобы она не ушла и прочнее встала на якорь возле меня, – а сам думал о совершенно других вещах. Она же увлекалась и явно думала ровно то самое, что и говорила, так что мне приходилось довольно туго.

    – Для чего ты пошла на такой странный факультет? – спрашивал, например, я.

    «Что тебе стоило, дуре, надеть что-нибудь не такое глобальное! Влезла в свой пиджачок, как в кирасу, и воображаешь, будто это тебе идет!»

    – Мне хотелось разобраться в себе.

    – Разве это профессия для женщины – копаться в чужих комплексах?

    «Интересно, какой формы у нее сиськи…»

    – А что, по-твоему, профессия для женщины? – Она зло щурит глаза.