А еще сын. Она никогда не скажет Ибрагиму, в чью семью отдали мальчика, и уверена, что другие не скажут, потому что сделала это хезнедар-уста. Он вернется туда, откуда прибыл его отец, – в нищую Паргу, вырастет в бедной рыбацкой семье и всю жизнь будет добывать кусок хлеба тяжким трудом. Это, по мнению Хатидже, было самым справедливым решением. Каприз Повелителя вознес, пусть и заслуженно, раба на вершину власти, и раб возомнил себя господином? Пусть за это заплатит его сын.

Роксолана не слишком обрадовалась появлению новой служанки, решив, что это происки либо валиде, либо самого Ибрагима. Ей совершенно ни к чему шпионка Ибрагима!

Но Хатидже честно призналась Роксолане, кого привела, кивнула на стоявшую с опущенной головой красивую девушку:

– Это любовница моего мужа, Ибрагим-паша привез ее из Египта. Даже родила ему сына… Как ты думаешь, не выдать ли ее замуж за евнуха?

Мухсине вздрогнула, как от удара.

– Нет, – продолжила Хатидже, – мы найдем для нее мерзкого, шелудивого, но очень живучего старикашку или кого-то из наших старых рабов.

– Почему ты привела ее мне?

– Оставить у себя не могу. Валиде тоже не сможет ее видеть. К тому же Ибрагим-паша к тебе даже не сунется, чтобы еще раз подарить этой дряни ребенка.

– А если она разболтает всем о своей связи с визирем, ты обвинишь меня?

– Пусть болтает.

– Ты разводишься с Ибрагим-пашой?

– Нет. Он остается моим супругом, а значит, иметь гарем не может.

Роксолана невольно рассмеялась, тихоня Хатидже придумала для своего неверного мужа отменное наказание!

Но делать невыносимой жизнь любовницы Ибрагим-паши она тоже не собиралась, как и выдавать ее замуж за евнуха. Нет, это хороший козырь против Хатидже Султан, какой, не знала еще сама, но понимала, что рано или поздно использует.

– Хорошо, оставляй ее мне, но никаких привилегий не будет, близкие служанки у меня есть и без нее, будет выполнять самую грязную работу.

Роксолану словно подменили, она превзошла саму себя прежнюю, шалила, как девчонка, придумывала новые наряды, новые образы. Мария права, Повелитель не должен видеть ее одинаковой, нужно меняться. Потому Сулейман никогда не знал, что увидит в следующий раз, придя проведать детей. Их мать могла встретить его то в образе восточной танцовщицы, то в наряде католической монахини, а то и вовсе в мужской одежде.

Это было задумано не зря, Роксолана не оставляла своих попыток вырваться за пределы гарема не только в рабочие покои султана, но и дальше.

Из Франции вернулся синьор Франжипани, привез новое письмо короля Франциска и еще много чего. Король извинялся за то, что, выйдя из заточения, вынужден был разорвать все договоренности, но это мало заботило Сулеймана, потому что тот, в свою очередь, просто использовал предыдущее письмо как повод для нападения на Венгрию.

В качестве подарков французский король, вернее, его мать и фаворитки прислали султанше разные безделушки, в том числе и зарисовки нарядов, которые носят при французском дворе. Роксолана оставила себе только эти рисунки и духи, отдав остальное валиде. Многое было неприемлемо, но ей очень понравилась прекрасная дама на лошади и ее костюм. Все закрыто, разве что сильно облегает…

Попыталась показать султану. Сулейман поморщился:

– А ноги как?

– В шальварах. Платье длинное, ничего не видно.

– Это неудобно, лучше мужскую одежду.

Роксолана не заставила себя ждать, в следующий раз она встретила Повелителя, будучи закутанной в большую накидку. Привыкший к ее изобретательности Сулейман улыбнулся:

– Что на сей раз?

– Повелитель меня простит…

Мужской костюм очень шел ей, настолько, что султан не сдержался, хмыкнув:

– Хм… Ты в этом хочешь ездить верхом?

Она почти взвизгнула:

– А можно? Ездить верхом можно?

– Ты умеешь?

– В детстве ездила.