|
То, что она беременна, давало ей некоторое преимущество. Бедный Филмор! Ему было уже не до смеха. Эта девка его просто терроризировала. Если он грозился сбежать, она в ответ грозилась убить его. И заявляла об этом таким тоном, что было ясно - она действительно это сделает. "Если ты уедешь в Америку, - говорила Жинетт, - я поеду за тобой и найду тебя! Ты никуда от меня не скроешься! Француженка мстит до конца!" Их затяжное сражение продолжалось с переменным успехом несколько недель. Я старался избегать их. Мне все это надоело и было противно смотреть на обоих. В один прекрасный летний день я шел мимо банка "Креди Лионне" и вдруг увидел Филмора, который как раз выходил оттуда. Я поздоровался с ним приветливей, чем обычно, - мне было стыдно, что я избегал его так долго. С понятным любопытством я спросил его, как дела. Филмор отвечал уклончиво, но чувствовалось, что он в отчаянии. - Она позволила мне пойти в банк, - сказал он странным, дрожащим голосом. - У меня всего полчаса, не больше. Она следит за каждым моим шагом. - Он схватил меня за руку, как бы стараясь увести от этого места. - Не знаю, что делать, - сказал он тихо. - Ты должен мне помочь. Сам я ничего не могу. Не могу даже собраться с мыслями. Если бы я избавился от нее хоть ненадолго, я бы пришел в себя. Но она не отпускает меня ни на минуту. Она позволила мне пойти только в банк, за деньгами. Но я все- таки пройдусь с тобой немного, а потом побегу обратно - у нее уже готов обед. Слушая Филмора, я думал, что действительно кто-то должен вытащить его из этой ловушки. Он был совершенно беспомощен, без тени самостоятельности, точно ребенок, которого каждый день бьют и который уже не знает, как ему себя вести, а просто дрожит и пресмыкается. Когда мы вошли в длинный пассаж Риволи, Филмор разразился злобной антифранцузской тирадой. Французы опротивели ему. Возле "Пале-Рояль" я предлагаю Филмору зайти в бистро и выпить. Он колеблется. Я вижу, что он думает о Жинетт, об обеде, о скандале, который она ему закатит. - Черт подери, - говорю я. - Забудь ты о ней на минуту. Я закажу что-нибудь, и я хочу, чтобы ты со мной выпил. Не беспокойся, я вытяну тебя из этой идиотской истории. - И с этими словами я заказываю два двойных виски. Увидев виски, Филмор заулыбался, как ребенок. - Пей! - говорю я. - И мы закажем еще. Это тебе не повредит. Забудь все, что наговорили тебе доктора; виски - это как раз то, что тебе сейчас нужно. Пей до дна! - Довольно валять дурака. Выкладывай все начистоту. Что бы ты хотел сейчас сделать? Говори! Из его глаз брызгают слезы, и он выпаливает: - Я хочу домой, к своим. Хочу, чтобы вокруг меня опять говорили по-английски! Теперь уже слезы текут у него по щекам ручьями, и он даже не смахивает их. Все, что накопилось у него на душе, изливается наружу. Вот это здорово, думаю я про себя. Это - настоящее очищение. Как хорошо позволить себе быть полным трусом хотя бы один раз в жизни. И не стесняться этого. Право, это прекрасно! Просто великолепно! Глядя на потерявшего самообладание Филмора, я вдруг почувствовал, что для меня нет ничего невозможного. Я был смел и решителен. В голове у меня роились тысячи идей. - Послушай, - начал я, наклоняясь еще ближе к Филмору. - Если все, что ты говоришь, правда, почему бы тебе не уехать? Знаешь, что бы я сделал на твоем месте? Уехал бы прямо сегодня. |
