— Я, наверное, отрекусь от престола, — говорил морально раздавленный Ян Казимир королеве, — это позор! Я проиграл и не достоин трона! Моя жизнь и честь погублены!

— И даже думать об этом забудьте, Ваше величество! — злилась королева. Энергичная итальянка французского происхождения решила взять в свои руки дело спасения и Польши, и всей Речи Посполитой. Королева стала писать письма кому только возможно со всем красноречием, на которое была способна. Мария Гонзаго была весьма активной особой. В юности она прославилась своими амурными подвигами, только в годы замужества за королем Владиславом IV королева временно превратилась в бледную тень своего энергичного и деспотичного мужа. Но во втором своем королевском браке Мария из бледной тени трансформировалась в «серого кардинала». Сейчас же, когда Польша гибла, когда гибла и Литва, эта бойкая женщина, выйдя из-за кулис, демонстрировала качества истинного политика, трезво мыслящего и не сдающегося, в отличие от самого короля Яна Казимира.

Письма из-под ее руки разлетались во все концы Европы: она молила о помощи Папу римского, французского короля, турецкого султана, крымского хана и даже Богдана Хмельницкого с московским царем. Получил лист и Михал Радзивилл, сидя в своем Вельском замке и собираясь в Кейданы.

«Милый мой Михал. Думаю, не надо расписывать тебе, в какой опасности находится наша страна. С одной стороны царь, с другой — шведский король. Армия Карла Густава с его наемниками захватила всю Польшу. Мы собираем силы для борьбы и так рассчитываем на тебя, милый Михал! Знаю, что тебе тоже сейчас не просто. Скорблю вместе с тобой по твоему отцу, но откликнись на мой призыв о помощи! Мы победим и все преодолеем, но начинать освобождение нашей Отчизны будем с освобождения ее столицы. Спасение Речи Посполитой начнется именно с Варшавы!»

— читал Михал письмо, начертанное изящным почерком на специальной голландской бумаге, с водными знаками в виде головы шута и с легким запахом французского парфюма. Королева обещала также помочь Литве, давила на жалость, описывая жуткие душевные страдания крестного отца Михала…

«Милы мой Міхал, я заклікаю цябе разам выступіць у саюзе са Швецыяй! Толькі так можна выратаваць краіну ад Масквы i яе цара…»

— писал Януш Радзивилл. Уже в который раз Великий гетман объяснял свою позицию Михалу:

«Король спасти нас не может. Ватикан безмолвствует. На воеводства и посполитое рушение надежд никаких. Всюду все опустошено и уничтожено. С той горсткой войска, которое останется на службе лишь до 9 августа, а после угрожает разойтись из-за многомесячной невыплаты, противостоять Москве не можем. Не о славе, не о Речи Посполитой, не о вольности и имуществе, а о жизни речь идет. Из двух зол вынужден выбрать меньшее…»

Далее Великий гетман, зная, как чтит Михал шляхетскую честь, писал:

«Стыдно! И мне, и тебе должно быть стыдно, что терпим мы поражение не от лучшего в Европе войска, а от народа, который пан Немоевский еще в 1607 году называл самым низким на свете, самым грубым и не способным к бою, не обученным в рыцарском деле, у которого нет ни замков, ни городов, ни доблести, ни храбрости…»

Эти два листа Михалу принесли в один день, уже под вечер, когда за окном шел сильный дождь. Словно сам Бог испытывал молодого князя, глядя, в какую же сторону повернет несвижский ординат. Михал чувствовал на себе глаза Провидения, ощущал дыхание Рока — вот эти два монстра склонились над ним и ждут, кому сделает князь худо, а кому поможет. Иного выхода, как оставить кого-то без помощи, у Михала не было. Он был в полном смятении. несвижский князь, конечно, хотел было ехать к гетману, своему кузену, ибо план Януша по большому счету считал единственно верным для ВКЛ, да и письмо кузена тронуло его до глубины души, но… Разве он мог бросить в беде любимого крестного, когда все, кажется, бросили его, когда о помощи просит женщина, да и не простая женщина, а королева, дама благороднейших кровей?!

«Но разве не хотят король и королева того же, что и гетман? — спрашивал себя Михал.