Так вот. Приходит однажды Ваня наш, кап-два, и говорит: «Все. Капец. Списывают всех. И лодку тоже. Как мы ни корячились, как веревочка ни вилась, а конец». Выпили мы спирта, проспались, стали шмотки собирать. Сувениры снимать с лодки разные вроде медных штучек и манометров. Много там добра разного. Все равно под распил пойдет. И тут-то и появился Охотовед.

— Вы сказали — «Охотовед». А звали его как?

— Для нас он Охотоведом остался. Кап-два, Иван Владимирович, понятно, с ним по имени разговаривал.

— И что? Имени этого вы не запомнили?

— Не запомнил.

— А узнать сможете?

— Ивана Владимировича?

— Не дурите, Михаил Андреевич. Охотоведа вашего.

— У меня зрительная память слабая. Точнее, память на лица. Но, пожалуй, смог бы. Однако не ручаюсь.

— Хорошо. Дальше что? Появился он и позвал вас в даль светлую?

— Именно так. Нас четверых и командира. Контракт предложил.

— И что же в этом контракте?

— Перейти вначале в Кронштадт, а потом в Ладогу.

— А зачем?

— Для учебных целей. Он хотел на этой лодке молодежь из военно-исторического клуба ремеслу учить. Дело-то хорошее.

— И как это выглядело дальше?

— Лодку списали. Нас уволили. Только положено по акту демонтировать все, что нужно, — в боевой части, приборы снять, нарушить гидравлику. А потом в очередь на металлолом.

— И сделано это было?

— Нет, конечно. Охотовед деньги привез. Заплатили кому нужно. А на лодку акт составили, будто она затонула. Там таких на дне немерено лежит.

— Где это там?

— На дне. На нем, родимом. Приборы как бы сняты, а металлолом затонул.

— И потом?

— И потом получили мы полную загрузку топлива. И боезапас.

— То есть?

— Торпеды. Две штуки.

— Для учебных целей?

— Для них, родимых.

— А вы не задумывались, что там, на другой стороне, в Кронштадте том же, легче было такую же лодку взять для постижения ремесла малолетками? И что там есть уже такие же? В училище, к примеру?

— А почему «ножки Буша» из Америки можно возить, а лодку в своем же собственном море перегнать нельзя?

— Какое же оно собственное? Ваше оно, что ли?

— Но не ваше, точно.

— Да вы не обижайтесь, успокойтесь. Подумайте. У вас теперь, чтобы подумать, много времени будет.

— Я не сомневаюсь.

— Ну и что дальше? Как перешли?

— Тяжело переходили. Лодка-то не подвела. Чего там. По пути дозаправились. На каком-то островке чухонском. Как воры. С их стороны чухонцы были чистокровные. Деньги им Охотовед отстегнул. Там раньше каша перевалка была, советская. И тут до слез мне стало нехорошо. Как воры позорные, на своей же земле…

— Какая же она своя?

— Понятно, для вас она не своя. Вы, гражданин начальник, откуда родом?

— Не важно.

— То-то же.

— Ну, положим. Дальше что?

— А дальше ночью в Кронштадт пришли. Пришли да пришли. Лодкой больше, лодкой меньше.