— И теперь про нас всё знают, понимаешь, Чип? — буквально захлёбывался словами Дэйл. — Теперь надо бежать отсюда!

— И побежим, — ответил Чип, на которого слова Дэйла вообще не подействовали. Онибыстро ехали навстречу Дэвиду и Рэндэлу, которые уже покинули квартиру и ждали их на перекрестке, а Чип всё ещё думал о своём визите, с которого его только что выгнали.

Сначала у Чипа всё шло хорошо, в основном потому, что он мало говорил. Но потом, когда люди перестали его бояться и начали задавать ему вопросы, Чип открыл рот, и оттуда вылетали такие слова, что после них каждый раз стояла минутная тишина.

Кто-то решил сменить тему и завёл умный разговор о событиях в стране. Начали спорить об идеологии, и тогда Чип, автор нескольких известных у себя на родине книг, высказал своё мнение. Сначала он говорил, что война может быть оправдана, и это восприняли более или менее нормально. Потом он стал пояснять как хорошо, когда тебе на все моральные запреты наплевать и рассказал пару своих военных историй (после этого многие навсегда стали закоренелыми сторонниками мира).

— Но ведь разве можно прожить жизнь, так ничего и не сделав? — спросили его. — Разве в этом смысл жизни?

— А я ещё лет десять назад убедился, что для любого смысл жизни — это прожить её в своё удовольствие.

— Но как же помощь друг другу, забота о ближнем, дети?

— Это вы тоже делаете в своё удовольствие, пусть даже несознательно. А если вы, например, не заведёте детей, то позже, скорее всего, будете переживать и упрекать себя, что не продолжили род, прожили жизнь впустую. Правда, есть и исключения.

Дальше ни о чём не говорили, решили сесть за стол, но по дороге Чип наступил на платье одной пожилой женщине, и та с грохотом упала. Он хотел подбежать и поднять её, но она заорала. Официант пришёл на помощь и придержал его. Но Чип юмора не понял и прорубил в челюсть, ещё и силы не рассчитал — человек лежал без сознания до утра. Потом прибежали два охранника с электрошоком — они ведь не знали, что шерсть ток не проводит и Чип спустил их с лестницы. Тогда они достали стволы, и, надев на Чипа наручники, вывели его на улицу.

Рэндэл, Чип и Дэвид сидели в машине, припарковатнной напротив подъезда Марти. Журналист уже давно должен был выйти и передать им готовые компроматы.

— Он точно заходил в дом? — тихо спросил Чип. — Ты это видел?

Рэндэл молчал как минимум три минуты, а когда про вопрос почти забыли, медленно и чётко ответил:

— Я полтора часа назад сам видел, как он зашёл в дом. Это был Марти, я не перепутал.

В нервном ожидании прошло ещё десять минут. Они всматривались в стальную дверь подъезда, находящуюся в двухстах метров от них.

— Может, стоит пойти к нему? — на всякий случай спросил Дэвид.

— Не стоит.

— А это не он? — Рэндэл стал прислушиваться, и шёпотом комментировал. — В подъезде двое. Один впереди, идёт неспеша, а второй сзади, идёт догоняет первого. — Открылась дверь. Из неё сначала вышел старый дед, за ним — пацан.

— Опять нет! — досадно сказали Рэндэл и Дэвид. Чип продолжал вслушиваться. В первый раз за всё время наблюдения он принюхался к запахам, и сказал:

— Это он.

Через пол минуты на пороге появился Марти с большой сумкой и с чёрным дипломатом. Он до сих пор собирал вещи.

— Сидим тихо, пусть сам подойдёт.

Марти не видел неприметно стоящую в темноте машину и просто шёл в условленное место. Пройдя пятьдесят метров, он почему-то остановился и бросил вещи.