— Газеты? — Она побелела как полотно, ошеломленная приговором, который вынесла ей судьба.

— Неужели ты думала, что можно просто выступить из-за кулис в ту жизнь, которую веду я, и чтобы правда не выплыла наружу? Да если бы не Рафаэлла, вся желтая пресса пестрела бы его фотографиями! Отыскав его в доме твоей подруги в Лэйк-Дистрикт, она выхватила его прямо из-под носа этих готовых на все негодяев.

— Выхватила? И где он теперь? — в ужасе спросила Кэтрин, думая при этом, что угроза оказаться в центре внимания прессы возникла куда быстрее, чем она в простоте души полагала.

— Она убедила твою подругу отвезти его на юг, пока не набежали репортеры. Они ждут нас в том доме.

— В каком еще «том доме»? — оторопело спросила она.

На щеках у него заиграли желваки.

— Я купил его для тебя в качестве свадебного подарка. Пять лет назад… Пять долгих, впустую потраченных лет! — яростно выкрикнул он.

Состояние, в каком она находилась, не дало ей возможности сразу оценить всю значимость такого признания.

— Пять лет назад?

Он метнул на нее испепеляющий взгляд.

— Да! Вот такой вот я был дурак. Это я-то, который так гордился своей рассудительностью! Ну теперь-то дошло до тебя, сага? Я действительно любил тебя.

— П-пять лет назад? — ошеломленно повторила она.

— Я не понимал этого до тех пор, пока ты не ушла. — Его интонация, вся манера его поведения была холодной и строгой. — Смеяться последним явно выпало не мне. Я надеялся, что ты вернешься… позвонишь… пришлешь открытку с чем-то вроде «Я там-то»… ну хоть что-нибудь! Я не мог поверить, что ты исчезла навсегда. Я бы никогда не поступил так с тобой. — Это признание, похоже, вызвало новый прилив гнева. Он взглянул на нее и скрипнул зубами. — Я потратил уйму денег на твои поиски. Я настолько извелся, что решил жениться на тебе сразу, как только найду!

Глаза у нее переполнились слезами, и они потекли по щекам. Она старалась подавить рыдания, которые душили ее. Но Люк, оказывается, еще не закончил.

— А найдя тебя, я закрыл глаза на очевидное. Я всему подыскал оправдания. Я держался за иллюзию, которая, вероятней всего, могла родиться только в моем воображении. Почему? — Бронзовое лицо исказилось гримасой гнева. — По одной — единственной причине — ты оказалась самой искусной притворщицей из всех, кого я знал. Так что теперь я только так и могу к тебе относиться.

— Нет, — умоляла она, чувствуя, как его жестокий приговор разрывает всякую связь между ними… или действительно эта связь была оборвана ею самой?

— Однажды ты уже подвела меня. Больше я тебе этого не позволю. — Он произнес это так торжественно, будто давал смертельную клятву.

— Но что же я сделала? — прошептала она.

— Пять лет назад, Кэтрин, я верил тебе больше, чем кому бы то ни было в этом мире. А ты обманула это доверие, — с презрением отчеканил он. — Ты проводишь ночь в моих объятиях, уверяя, как ты меня любишь, и после этого вдруг исчезаешь…

— Я попрощалась с тобой единственно доступным мне способом, — с трудом пробормотала она.

— И тебе, конечно, даже в голову не приходило, что одной из причин, почему я так рассердился на тебя в то утро, было возникшее у меня ощущение, что ты меня просто используешь!

— Как такое могло прийти тебе в голову?

— А как оно могло мне не прийти? К тому же я не хотел жениться на тебе, но я не хотел жениться и ни на ком другом.