— В самом деле? — Его глаза остановились на кофейных чашках.

— Я так обрадовалась. И мне было очень приятно познакомиться с вашей женой.

— Не сомневаюсь. Дорогая, следовало бы попросить меня подвезти тебя.

В его голосе прозвучали стальные нотки, чего никогда не случалось прежде, когда он обращался ко мне.

— Я подогрею вам кофе, мистер Рок.

— Нет, Полли, спасибо. Я просто хотел навестить мальчика перед его отъездом в школу, да вот опоздал. Зато встретился здесь с женой.

Полли засмеялась.

— Мне жаль, что миссис Селлик не предупредила вас, но вы же знаете, она не любит звонить в Пендоррик-холл.

— Конечно.

Муж повернулся ко мне.

— Ты готова отправиться в дорогу?

— Да, — ответила я. — До свидания, Полли, и спасибо за кофе.

Старая служанка с улыбкой смотрела, как мы уселись каждый в свою машину. Я отъехала, он последовал за мной.

Около моста, где, по преданию, король Артур принял свое последнее сражение против сэра Мордреда, Рок, обогнав меня, резко затормозил. Громко хлопнув дверцей машины, он подошел и остановился возле моей.

— Так значит, ты лгал мне? — сказала я.

— А ты сочла для себя возможным соваться в чужие дела?

— Может, они не такие уж чужие для меня.

— Ошибаешься.

— Мне было небезынтересно познакомиться с сыном моего мужа.

— Никогда не подозревал, что ты способна на такую подлость. Не думал, что женился на… шпионке.

— А мне непонятно, почему ты солгал. Я бы все поняла.

— О, да, ты сама добродетель — очень терпима и даже готова простить меня. Какое благородство!

— Рок, перестань.

Он посмотрел на меня так, словно вылил на мою голову ушат холодной воды. Я даже отпрянула от него.

— Кажется, нам не о чем больше говорить, не так ли?!

— Думаю, что есть о чем. Я хочу выяснить все раз и навсегда.

— Ты и сама все выведаешь. Что-что, а шпионить ты умеешь.

Он сел в свою машину и двинулся в направлении Пендоррик-холла. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

По возвращении в Пендоррик-холл Рок почти не обращался ко мне. Я знала, что он собирается поехать на север, но после сцены в Бедивер-хауз не могло быть и речи о том, чтобы он взял меня с собой. От окружающих невозможно было скрыть, что мы поссорились, и все терялись в догадках, что же произошло между нами. Никогда еще со дня смерти отца я не чувствовала себя такой несчастной.

Через пару дней после визита в Бедивер-хауз я отправилась во внутренний двор и, сидя под пальмой, с горечью думала о том, что лето кончается, а вместе с ним, видно, наступает и конец моему счастью, которое, как я раньше наивно полагала, продлится вечно. Солнце светило ярко. Даже пышные, яркие астры и хризантемы напоминали о скором наступлении зимы…

Должно быть, одна из девочек увидела меня в окно, так как вышла в сад, что-то напевая себе под нос.

— Привет, — сказала она. — Мама говорит, что на скамейках уже нельзя сидеть, так как они сырые. Можно простудиться и умереть.

— По-моему, скамейка не слишком влажная.

— Здесь все влажное. Заболеешь пневмонией и умрешь.

Я поняла, что передо мной рассудительная Хайсон. Со времени нашего приключения в склепе ее отношение ко мне изменилось. И не только ко мне, девочка вообще стала другой.

— Хотя какая разница, конец все равно один, — задумчиво добавила она.

— Ты имеешь в виду смерть? Она нахмурилась.

— Пожалуйста, не говори о смерти, — попросила она.