Кровавая бойня у насыпи тем временем подходила к своему финалу. Несмотря на свое упорство и героизм, атакующие так и не смогли преодолеть линию проволочных заграждений отделяющих их от насыпи. В некоторых местах неграм удалось несколько продвинуться вперед. Бросая на проволоку тела своих павших товарищей и перебираясь по ним как по мосту, они смогли преодолеть несколько линий заграждений, но это был символический успех. Стальная проволока вместе с пулеметно оружейным огнем стали непреодолимым рубежом для религиозных фанатиков.

Наблюдая за страшной картиной сражения, Котовский уже не один раз за это утро вспоминал добрым словом немцев, которые в полной мере обеспечили колючей проволокой его славное войско.

  Как все кончиться, обязательно поставлю свечку во здравие господина германского интенданта, подарившего нам такую роскошь! – крикнул комбриг своему начштабу – ей бог поставлю!

  А за одно и французскому губернатору, что не вывез её отсюда! – ехидно дополнил его обещание Матюшенко.

  Ладно, поставлю и ему, лишь бы все, наконец, закончилось!  от столь масштабной гибели людей, даже у такого бывалого фронтовика как Котовский становилось плохо на душе.

  Да когда они снесут это чертово знамя! – негодовал Котовский, указывая пальцем на шатер Абдаллаха, над которым гордо реял зеленый прапор.

  Охрим! Скачи до пушкарей и передай, что я требую уничтожить его к чертовой матери! – приказал он своему вестовому. Тот проворно вскочил в седло и птицей полетел к поезду с приказом комбрига. Однако не успел он ещё доскакать до головной платформы, как впущенный из пушки снаряд угодил в цель, разметав в клочья ставку черного халифа.

Когда уцелевшие от взрыва телохранители Абдаллаха нашли среди дымящихся останков шатра тело своего господина, он был ещё жив. С развороченным осколком животом, халиф ещё мог шевелить губами и когда один из воинов приблизил своё ухо к священному лицу он смог расслышать последний приказ Абдаллаха.

  Скажи Мансуру, чтобы отплатил франкам за мою смерть. Такова моя воля – произнес халиф и из последних сил поднял указательный палец, на котором красовался перстень с зеленым камнем.  Властно глянул он на своего слугу, и тот торопливо склонил голову не в силах вынести его тяжести. Когда же он посмел поднять глаза, взгляд халифа уже потух, а его рука безвольно лежала у него на груди.

  Унесите тело господина! – приказал воин своим товарищам, а сам торопливо стащив с пальца перстень, бросился ловить коня, дабы успеть передать командиру резерва Мансуру, последний приказ Махди Абдаллаха.

Когда бой закончился, перед победителями открылась ужасная картина. Горы трупов вздымались перед проволочными заграждениями и в промежутках между ними. Охваченные религиозным экстазом,  негры сотнями гибли от огня котовцев, упорно атакуя их позиции в лоб.

Вскочив на любимого Орлика, Котовский стал неторопливо объезжать поле боя, но уже через пять минут комбриг не мог смотреть на столь отвратительное зрелище. За свою яркую и бурную жизнь, Григорий Иванович видел много смертей и пролитой крови, однако столь бессмысленная  гибель людей, вызвала в душе у Котовского только горечь от одержанной победы.

  Я к Кудякову, посмотрю как у него дела, а ты сам командуй здесь. Да, пришлешь ко мне Матвеева – приказал комбриг Матюшенко и поскакал прочь от места сражения к группе верховых, которые явно возвращались из погони за неприятелем.

Зоркий взгляд Котовского сразу выделил среди них кряжистую фигуру Кудякова, рядом с которым ехал всадник, потрясавший в воздухе трофейным зеленым знаменем.

  Сколько пленных? – спросил комбриг у Кудякова, который резво подскакал к нему с докладом.