Сколько пленных? – спросил комбриг у Кудякова, который резво подскакал к нему с докладом.

  Десятка два будет Григорий Иванович – ответил кавалерист и, помолчав секунду, добавил – только все побитые и хворые.

  А у тебя какие потери?

  Четверо убитых и два раненых. Улепетывали так, что только пятки сверкали – похвалился Кудяков.

  Добро Никифор Семенович. Составь список особо отличившихся бойцов, буду ходатайствовать перед губернатором об их поощрении – сказал комбриг. В это время к Котовскому поскакал Матвеев уже успевший посадить своих кавалеристов на коней.

  Ерофей Маркелыч отправь своих орлов на разведку – приказал Котовский – чует мое сердце это не вся их сила. И чем быстрее мы это будем знать, тем лучше.

К утру следующего дня, разведчики Матвеева подтвердили правоту слов комбрига. У черного халифа был серьезный резерв, но к огромной радости русских колонистов враг отступил, не приняв боя.

Узнав последнюю волю халифа, командующий резервом Мансур, быстро переправился на противоположный берег реки и вторгся во французские владения. Уже на следующий день, то здесь, то там в синее небо Дагомеи устремлялись черные столбы густого дыма пожарищ. Подобно древним сигнальным столбам, они извещали французов, что в их земли прибыл малик Мансур для свершения кровавых поминок по своему владыке. 

Телеграф в считанные часы разнес по всему миру известие о кровавой бойне случившейся в русской колонии. Почти все журналисты, не сговариваясь, окрестили сражение у Манго «вторым  Омдурманом», хотя подобное сравнение было не вполне правильным, а если быть точным неправильным вообще. Тогда огромному войску суданцев противостояла хотя и меньшим числом, но регулярная британская армия. Под Манго, у русских было всего 1/3 людей которые либо имели боевой опыт, или являлись кадровыми военными. Все остальные представители бригады Котовского, приобрели и развили свои боевые навыки исключительно в Африке, за короткий временной промежуток.

Обозначив своё отношение к сражению русских колонистов с суданскими туарегами, газеты взахлеб писали о зверствах и насилии, которому подвергались французские плантации в Дагомеи. Не встречая сильного сопротивления, Мансур огнем и мечом прошел всю колонию франков с севера на юг и никем не остановленный вышел прямо к Котоне. Здесь на берегу океана он, как того желал покойный Махди Абдаллах, установил зеленое знамя пророка и начал энергичное обращение в ислам местных жителей.

В распоряжении французского губернатора были в основном туземные войска, привыкшие иметь дело в основном с мирным населением и мало годившиеся для войны с фанатичными северянами суданцами. Ощетинившись ружьями солдат, столица Дагомеи с ужасом ждала своего штурма, хорошо зная что, не сможет выдержать его, однако на счастье французов Мансур занялся проповедью ислама и на время позабыл о Котоне.

Губернатор Дагомеи Бюшон, лихорадочно слал телеграммы в Париж с просьбой о помощи, и одновременно проклиная господина Дюшене который подбил его на эту ужасную авантюру с суданцами. Сам Дюшене тем временем находился в Ломе, где вел безуспешные переговоры с Фрунзе об оказании французам помощи в лице бригады Котовского.

В ответ на просьбы соседей Михаил Васильевич только сочувственно кивал головой и сожалел, что железные дороги Того не соединяются с железными дорогами Дагомеи. Что же касается посылки бригады Котовского, то это сделать никак невозможно, поскольку по данным разведки возможен подход к северным границам колонии новые мятежные отряды из французского Судана и русский губернатор не может допустить оголения своих рубежей. Единственное что мог предложить Фрунзе своим соседям это посылку двух пароходов для эвакуации в Ломе части населения осажденной столицы Дагомеи.

Сказано, сделано и вскоре два корабля с пулеметами на носу стояли у французских берегов.