Все его действия на посту командующего особой бригады, так или иначе, приносили вред нашим интересам в Синьцзяне – отвечал полковник, но его слова пролетали мимо ушей заседателей.

  Значит, убедительных данных нет – прервал Алексея генерал майор Журавлев   так и запишем, возражений нет? – Сидевшие за столом заседатели дружно закивали председательствующему головами – вот и прекрасно.

  Скажите Покровский, кто может подтвердить ваши слова о том, что Тухачевский первый открыл по вас огонь, якобы с целью убийства – продолжал спрашивать Климович.

  Со мной был уйгур телохранитель Якуб хана. Тухачевский посчитал его за предводителя уйгуров Кульджи и первым он сначала выстрели в него, а затем хотел убить меня.

  Значит, вы упредили злодея – холодно спросил генерал майор Шервинский.

  Так точно.

  И где этот ваш уйгур?

  Телохранитель Якуб хана получил тяжелое ранение и через сутки умер.

  Он успел дать показания? Они были письменно зафиксированы?

  Нет. Об этом тогда никто не думал, китайцы наступали Кульджу. Телохранитель только успел рассказать об этом Якуб хану. Он может подтвердить мои слова. Сделайте запрос подполковнику Кенигу в Кульджу.

  Уже сделан, господин полковник. Но только ваш Якуб хан сейчас находиться в Урумчи и боюсь, что его ответ на наш запрос придет не скоро.

  Что же заставляет вас сомневаться в моих словах господин генерал? Я боевой офицер и свою честь никогда еще не ронял – с вызовом произнес Покровский.

  Все ваше поведение с момента убийства капитана Тухачевского, господин Покровский. Они похожи на действия уголовника спешно заметающего следы, но никак на действия боевого офицера – язвительно бросил Шервинский.

  Позвольте!!! – выкрикнул полковник.

  Не позволим!!! – рыкнул Журавлев и в голосе его громко звякнул металл – Почему вы сразу не объявили гарнизону о смерти Тухачевского, а спрятали его тело в кабинете, сказав, что он под домашним арестом  и своей властью принудили к молчанию часовых?! Скрывали? Думали, что все будет шито крыто, и победителей не судят? Нет, судят и ещё как!

  Слишком много взяли на себя, господин Покровский – поддержал своего коллегу Шервинский – просто так застрелить своего товарища, боевого офицера и думать, что вам все с рук сойдет за удачный разгром китайцев? Не выйдет, господин Буанопарт.  

И тут, глядя в зеленые с рыжиной глаза генерала, Алексей вдруг отчетливо понял, что сидящие перед ним люди не желают слушать его слова. Более того, пользуясь, случаем господа генералы просто сводят с ним счеты. Они откровенно мстили Покровскому за то, что он настоял дать ему бронеотряд. За  его успех под Яркендом и Кульджой,  за то, что он вопреки их мнениям и доводам  рискнул и его риск оправдался.  

  В следующий раз я обязательно сделаю, так как вы говорите, господин генерал – произнес Алексей и по снисходительной  улыбке Климовича понял, следующего раза у него не будет.

Генерал Щукин, к которому Алексей обратился за поддержкой, пообещал похлопотать за него, но по его озабоченному лицу Покровский сразу определил, что его дело обстоит очень серьезно. Наталья Николаевна предложила мужу похлопотать за него у начальника президентской канцелярии, но гордый полковник категорически отказался от помощи штатского человека, полностью вверив свою судьбу в руки Щукина.

Однако Сталин сразу заметил резкую перемену настроения у Покровской и без всяких церемоний, напрямую спросил об этом. Подобное внимание к скромному референту со стороны главы президентской канцелярии заключалось в определенной симпатии Сталина к Наталье Николаевне. Она была не только действительно толковым и дельным работником, но довольно тактичным и корректным человеком.