Неожиданно входная дверь отворилась, и в президентскую приемную вошел Сталин. Холеный секретарь грозно взглянул на вновьприбывшего, но тут же безвольно увял. Сталин пользовался правом свободного прохода в кабинет президента без доклада. Кавказец, однако, не шагнул к дверям кабинета президента, а направился прямо к Алексею сжатому подобно пружине.

  Здравствуйте Алексей Михайлович – приветливо произнес он и протянул Покровскому руку.

  Вы здесь давно?

  Нет, не давно – отрывисто произнес полковник.

  Тогда я наверно буду первым, кто сообщит вам приятное известие. В знак признательности за ваши заслуги перед Отечеством в августе 1917 года, господин президент подписал указ о награждении вас специальной медалью за номером десять, выделении дачи под Москвой, а так же денежной помощи в размере двух тысяч рублей. Поздравляю вас, господин Покровский – Сталин еще раз энергично пожал руку Алексею, а затем удивленно спросил.

  Что не верите?

  Да нет, я, – замялся Покровский.

  И напрасно, указ будет опубликован в сегодняшних газетах. Читайте – сказал Сталин и мягкой кошачьей походкой покинул приемную.

Когда дверь за главой президентской канцелярии закрылась, на господина Шервинского было жалко смотреть. Прежняя властность и уверенность разом покинула его лицо, едва генерал услышал о награждении Покровского.

Дверь кабинета мягко отворилась, выпуская прежнего посетителя. Шервинский вскочил со своего кресла, но секретарь небрежным взмахом руки остановил его. Сняв трубку, он внимательно выслушал указание президента и важно произнес.

  Вас господин полковник. А вас господин Шервинский, президент сегодня не примет. Он уже полностью разобрался в интересующем его вопросе.           

Алексей так никогда и не узнал, что его судьба была решена вчера вечером, когда в президентский кабинет был вызван начальник Генштаба Слащев и генерал Щукин для обсуждения положения в Синьцзяне. Готовилась дипломатическая нота о поддержке Россией решение курултая уйгурского народа по провозглашению независимости Восточного Туркестана.

Русские дипломаты в тайных переговорах сумели договориться с генералом Цзынь о разделе Синьцзяна на две части. За уйгурами остались земли по линии Яркенд, Куча, Карамай и Бурунчи,  все остальное отходило китайцам. Столица Синьцзяна Урумчи был объявлен нейтральным городом и для гарантии его нейтралитета в него был введен русский гарнизон.

В глубине души Якуб хан был очень недоволен тем, что часть уйгурских земель осталось под властью китайцев, однако дальнейшее расширение своего влияния на восток не входило в планы России. Полное освобождение восточного Туркестана привело бы к серьезному обострению отношений с Китаем. Хотя в нем и правили военные клики, попеременно сменяя друг друга в столице, но Поднебесная продолжала оставаться общепризнанным государством, хоть и серьезно больным.    

Создавать у своих границ большое мусульманское государство и при этом платить за это жизнями своих солдат, президенту Алексееву совсем не хотелось и поэтому, не мудрствуя лукаво, он поступил так, как делали все его предшественники. Он вступил в переговоры с генералом Цзынь и предложил поделить Синьцзян на две части, пообещав при этом дать определенные отступные.

В другое время генерал Цзынь естественно возмутился бы и вполне возможно, что приказал бы повесить парламентеров, однако положение дел был не в пользу генерала. Потерпев поражение при подавлении восстания уйгуров, потеряв большое количество людей и вооружения, убежав из Урумчи, теперь генерал был жалкой фигурой в политическом раскладе страны. На возможность поддержки из Пекина ему нечего было рассчитывать, поскольку вес того или иного деятеля в Китае определялся количеством солдат находившихся в его распоряжении.