Лорд Питер оставил туалетный столик, просмотрел содержание платяного шкафа и перевернул две или три книги на тумбочке рядом с кроватью.

— «La Rotisserie de la Reine Pedauque», «L'Anneau d'Amethyste», «South Wind» (наш юный друг имеет интересный вкус), «Chronique d'un Cadet de Coutras» (еще чего не хватало, Чарльз!), «Маnоn Lescaut». Хм-м! Есть ли этой комнате что-нибудь еще, что я должен осмотреть?

— Думаю, нет. Куда вы хотели бы пойти теперь?

— Мы последуем вниз. Подождите минутку. Кто расположился в других комнатах? Ах, да. Вот комната Джеральда. Хелен в церкви. Войдем внутрь. Сейчас, конечно, она вычищена и вымыта и вообще сделана непригодной для расследования.

— Боюсь, что так. Я едва смог удержать герцогиню, чтобы она не входила в свою спальню.

— Нет. Вот окно, из которого кричал Джеральд. Хм-м! В решетке камина — ничего, так, естественно, огонь с тех пор зажигали. Интересно, куда Джеральд дел то письмо, от Фриборна, я имею в виду.

— Никому не удалось добиться никаких сведений о письме, — сказал Паркер. — Мистер Мурблс провел с герцогом много неприятных часов, но тот упорно утверждает, что уничтожил его. Мистер Мурблс говорит, что это абсурдно. Вот так. Если бы он собирался выдвинуть такое обвинение против жениха своей сестры, ему понадобилось бы какое-нибудь доказательство в его безумии, не так ли? Или он один из тех римских братьев, которые говорят просто: «Как глава семейства, я заявляю протест против заключения брака, и этого достаточно»?

— Джеральд, — сказал Уимзи, — хороший, приличный, добропорядочный, всесторонне образованный ученик привилегированного частного учебного заведения Для мальчиков и отвратительная задница. Но я не думаю, что у него настолько средневековые замашки.

— Но если у него есть это письмо, почему бы не предъявить его?

— В самом деле — почему? Письма от старых друзей по колледжу, живущих в Египте, как правило, не содержат компромата.

— А вам не кажется, — предложил Паркер неуверенно, — что этот мистер Фриборн упоминает в своем письме какую-либо старую — э-э — запутанную ситуацию, о которой ваш брат не желал бы рассказывать герцогине?

Лорд Питер сделал паузу, рассеянно рассматривая ряд ботинок.

— Это мысль, — сказал он. — Таких случаев — единицы, притом Хелен выдумала большинство из них. — Он задумчиво свистнул. — Однако когда речь идет о виселице…

— Вы предполагаете, Уимзи, что вашего брата действительно ждет виселица? — спросил Паркер.

— Я думаю, Мурблс дал ему это понять довольно прямо, — сказал лорд Питер.

— Весьма. Но неужели он действительно думает — воображает, — что возможно повесить английского пэра за убийство на основании косвенных улик?

Лорд Питер подумал об этом.

— Воображение не является сильной стороной Джеральда, — признал он. — Как вы считаете, пэров все-таки вешают? Их нельзя казнить на Тауэр-Хилл или еще что-то?

— Я изучу этот вопрос, — сказал Паркер, — но графа Феррерса действительно повесили в 1760-м.

— В самом деле? — спросил лорд Питер. — Ну да, за то, что старый язычник сказал относительно Евангелия, но, в конце концов, это было давным-давно и, будем надеяться, это неправда.

— Это правда, — сказал Паркер, — и он был рассечен и анатомирован впоследствии. Но эта часть экзекуции устарела.

— Мы сообщим Джеральду об этом, — сказал лорд Питер, — и убедим его отнестись к делу серьезно.