Мистер Паркер записывал различные имена и адреса, и по прошествии получаса мсье Брике сказал с заключительной интонацией:

— Это все, мсье, сколько имен у вас получилось?

— Тринадцать, — сказал Паркер.

— И еще три кота осталось — первоначальное количество было двадцать — так что четыре, должно быть, были проданы за наличные деньги. Если господин желает проверить это, мы можем проконсультироваться в журнале.

Поиск в журнале оказался более долгим и утомительным, но в конечном счете четыре проданных кота были найдены: один — 31 января, другой — 6 февраля, третий — 17 мая и последний — 9 августа.

Мистер Паркер поднялся и собрался уходить, расточая массу комплиментов и благодарностей, когда внезапная ассоциация идей и дат побудила его показать фотографию Кэткарта мсье Брике и спросить, узнает ли он этого человека.

Господин Брике покачал головой.

— Я уверен, что он — не один из наших постоянных клиентов, — сказал он, — у меня очень хорошая память на лица. Я считаю обязательным для себя знать любого, кто имеет у меня значительный счет. И лицо этого джентльмена не такое уж незаметное. Но давайте спросим моих помощников.

Большинство сотрудников не сумели опознать джентльмена на фотографии, и Паркер уже было собирался положить ее обратно в бумажник, когда молодая леди, которая только что закончила продавать обручальное кольцо тучному пожилому еврею, подошла и сказала без колебаний:

— Я видела этого мсье. Это англичанин, который купил алмазного кота для милой блондинки.

— Мадемуазель, — сказал Паркер нетерпеливо, — я молю вас оказать мне любезность и вспомнить все в подробностях.

— Прекрасно, — сказала она. — Это лицо не из тех, которые можно забыть, особенно если ты женщина. Джентльмен купил алмазного кота и оплатил покупку — нет, я ошибаюсь. Это леди купила его, и я вспоминаю теперь, что удивилась тому, что она заплатила сразу наличными, ведь леди обычно не носят такие большие суммы. Джентльмен также сделал покупку. Он купил черепаховый гребень с бриллиантом для леди, а затем она выразила желание подарить ему нечто, что приносит удачу, и спросила у меня, какой талисман помогает выигрывать в карты. Я показала ей некоторые драгоценные камни, которые больше подходят для джентльмена, но она увидела этих котов и влюбилась в них. Она сказала, что у него должен быть кот и ничто иное. Она спросила меня, так ли это, и я сказала: «Несомненно, и мсье никогда не должен играть без него», — тут он рассмеялся и обещал всегда иметь его при себе, когда будет играть.

— И как она выглядела, эта леди?

— Блондинка, мсье, и очень симпатичная; довольно высокая и стройная, очень хорошо одетая. Большая шляпа и темно-синий костюм. Что еще? Ну да, она была иностранка.

— Англичанка?

— Я не знаю. Она говорила по-французски очень, очень хорошо, почти как француженка, но с небольшим намеком на акцент.

— На каком языке она говорила с джентльменом?

— На французском, мсье. Понимаете, мы говорили все вместе, и они оба постоянно обращались ко мне, так что весь разговор шел на французском. Джентльмен говорил по-французски прелестно, только его одежда и определенные черты во внешности позволили мне предположить, что он англичанин. Леди говорила также свободно, но время от времени можно было заметить легкий акцент. Конечно, я отходила от них один или два раза, чтобы достать товар из витрины, и они продолжали говорить и тогда; я не знаю, на каком языке.