— Где находится дом?

— В маленькой деревушке под названием Уайлдкрофт, на самом краю пустоши Патни. Филипп нахмурился:

— Путь неблизкий для второй половины дня.

— Смотря какой день, — многообещающе улыбнулась Октавия. — Думаю, что сегодняшний покажется таким, ради которого стоит совершить путешествие.

Все время, пока карета ехала по Вестминстерскому мосту, потом через маленькие деревушки на южном берегу, Октавии удавалось поддерживать любовную болтовню. В какой-то момент она отодвинула кожаные занавески и выглянула из окна. Они проезжали Вандсворт. Впереди Патни. Октавия опустила шторы. Неизвестно, что лучше — знать или нет, когда на тебя нападут?

Сумрак в карете позволял скрывать тревогу на лице. Страх и возбуждение заставляли кровь играть в жилах, и Октавия чувствовала легкое головокружение.

Внезапно Филипп подался вперед и расшторил окно.

— Душно, а в этой Богом забытой глуши нас никто не увидит. — Он смахнул пот со лба.

Ну вот, нет больше полумрака. Октавия отвернулась к окну, надеясь, что легкий ветерок приведет ее в чувство.

Лошади бежали вверх по холму по направлению к пустоши Патни. Внезапно извозчик наклонился со своего насеста к окну:

— По дороге на Уайлдкрофт, миледи?

— Да. Дом покажу, когда въедем в деревню.

Кучер что-то невнятно пробурчал и щелкнул кнутом. Карета перевалила вершину холма и стала спускаться вниз. В каком месте будет поджидать ее Руперт?

Поворот. Октавия снова выглянула из окна. Экипаж катил по грязной дороге, намного уже той, что шла через пустошь. Впереди замаячили деревья. Не там ли?

Октавия молчала, перебрав все возможные темы для разговора. Филиппа, похоже, это устраивало: он мог без помех рассматривать ее жадными глазами.

Она закрыла глаза и постаралась расслабиться. Езда укачивала ее, но беспокойные мысли не отступали. Она говорила себе — волноваться не о чем. Все, что от нее требуется, — правдоподобно изображать истерику. Все остальное сделает Руперт.

Один против двух. Но у извозчика скорее всего нет никакого оружия. Остается Филипп. Он при шпаге, но пистолеты на свидание вряд ли захватил.

Пистолетный выстрел прозвучал неожиданно. Сердце гулко забилось, дурнота подступила к горлу.

Кучер выругался и натянул вожжи; лошади встали.

— Силы небесные, это же он, проклятый грабитель, — выругался сквозь зубы Филипп, вытаскивая шпагу. Он мельком взглянул на Октавию: девушка, зажав руками рот, в ужасе забилась в угол, глаза от страха расширились. Филипп рывком распахнул дверцу и лицом к лицу оказался с Лордом Ником.

На секунду встретились две пары серых глаз. Филипп почувствовал, какая могучая сила исходит от человека в черной шелковой маске. Преодолев секундное замешательство, он спрыгнул на землю:

— Готовься к смерти, мерзавец! В руке Лорда Ника блеснула шпага.

— Что ж, посмотрим, на чьей стороне Бог, — засмеялся он. — Защищайтесь, сэр. — Серые глаза за прорезью маски не обещали пощады.

Шпаги скрестились. И тут случилось неожиданное. Затрещали ветки, и из леса на дорогу выскочили четверо здоровяков, одетых в короткие куртки и кожаные штаны. У каждого в руках было по пистолету, за поясом — тесаки. Они окружили Лорда Ника, практически не оставив шансов на побег.

— Взяли! — закричал один из нападавших. — Чуть-чуть опоздали. Но лучше поздно, чем никогда!

— Поймали с поличным, — проревел его товарищ. — Если не ошибаюсь, Лорд Ник собственной персоной? Филипп помахал шпагой.

— Рад, что сыщики не так бесполезны, как о них говорят, — сухо заметил он. — Что вас сюда привело?

— Мы получили некоторые сведения, сэр, — объяснил один из них, разматывая веревку.