– Ну, доложу я вам, миледи, мужчины здесь – какое-то сборище распущенных пижонов, иначе не назовешь. – Элпью разглаживала перед своего платья. – Пока я добралась от спальни до парка, ко мне пытались пристать четверо. А один чудной, разряженный такой, имел наглость поиграть на моей груди словно на барабане. – Она подтянула корсаж и возмущенно фыркнула. – Я закатила ему хорошую оплеуху и предупредила, что в следующий раз, если он позволит себе нечто подобное, я дам ему коленом между ног.

– Давай-ка поищем тихий салон и разузнаем насчет обеда. – Графиня кивнула, приветствуя шумную компанию священников-иезуитов, проходивших мимо. – Ты нашла Вирджинию?

– О, где только я не находила ее, мадам. Я нашла Вирджинию на кухне, после чего она отправилась наверх и немного подкрасилась. Потом она резвилась, как ребенок, бегая по комнатам. Вирджиния совсем не походила на ту девушку, с которой мы путешествовали. Кажется, ей здесь понравилось.

– Jamais! Jamais! Jamais! Mademoiselle Smith! – закричал толстый коротышка в пышном седом парике. – Quand je dis anchois, j'exige anchois!

– Je vous assure, Marquis, – попыталась успокоить его красивая молодая смуглая женщина, – avec votre genis culinnaire la sauce sera formidable avec n'importe quel poisson .

– Avez vous des lardoons d'ail pour le potage?

– Oui, d'accord! Mais les anchois…

– De temps en temps un poisson n'est pas un poisson .

– Что за странная парочка, Элпью. Ты только посмотри! Как это типично для французов… вся эта страсть. Должно быть, они говорили о любви.

– Графиня! – Над лужайкой разнесся громовой голос леди Прюд. – Не могли бы мы потолковать? – Графиня тихо застонала. Подошла тяжело дышавшая леди Прюд. – Как видите, здесь, в Сен-Жермене, собралось цивилизованное и вдохновляющее общество. Среди нас находятся представители элиты британского общества: писатели, философы экспериментальной школы, художники, историки, специалисты во всех областях гуманитарных наук.

– Как это мило. – Графиня подавила зевок.

– Насколько я поняла, вы писательница. Мне сказали, что одну из ваших пьес поставили в «Друри-Лейн».

– Это правда. «Последнее дыхание любви». – Графиня надеялась, что это признание не привяжет ее навеки к леди Мердо-Мактавиш и ее литературному кружку.

Мимо проследовал высокий мужчина с длинными каштановыми волосами и скрылся в замке.

– Это доктор Стикуорт. Очень умный человек, верный и преданный сторонник нашего дела, отличился во время ирландской кампании, неоднократно рисковал жизнью, защищая своего короля. По-моему, между ним и герцогом де Шармом, известным инженером, существует определенное соперничество. Герцог работает над планом по созданию летающей пожарной машины.

– Полагаю, у здешних обитателей много свободного времени. – Графиня, прищурившись, разглядывала группу женщин, сидевших на солнышке за липовой аллеей и оживленно беседовавших.

– Отнюдь, – ответила леди Прюд. – Все вносят свой вклад в успешное управление нашим маленьким королевством в королевстве. Что затрагивает важный вопрос о вашем взносе…

– Взносе? – Графиня осторожно посмотрела на нее.

– На наше благородное дело – на поддержку тысяч беженцев, таких, как вы сами, гонимых из Англии драконовскими законами короля-узурпатора, этого исчадия ада Вильгельма Оранского.

– Ах да, – проговорила графиня. – Разумеется, мы собирались пожертвовать значительную сумму, но, к несчастью, на нас напали грабители и забрали все наше золото – все до последней гинеи.