– Подождите! – крикнула Бонтем. – Смотрите!

Элпью заглянула в камеру. Искры высветили груду одежды, лежавшую в луже на каменном полу и промокшую насквозь. Элпью двинулась дальше.

Они завернули еще за один угол и начали осматривать новый ряд камер.

Когда огонь трутницы осветил третью камеру, Бонтем ахнула.

На каменной скамье, возвышаясь над ними, стояла женщина. Еще одна пастушка.

В угасающем свете искры пастушка, издав вопль, от которого кровь застыла в жилах, бросилась на них, замахнувшись обеими руками. В каждой руке она сжимала по кинжалу.

* * *

Графиня ползла вперед на четвереньках. Каким-то чудом ей удалось спастись от сумасшедшей пастушки.

Девушку отвлек внезапно возникший странный мерцающий свет; она отвернулась и прислушалась. Графиня поднялась, тихо прокралась дальше и шмыгнула в первую попавшуюся камеру, молясь, чтобы эта ненормальная прошла мимо, тогда леди Анастасия побежала бы в противоположную сторону.

Графиня забралась под каменную скамью и замерла, лежа в луже, стараясь не дышать и думая, что сердце стучит слишком громко, мешая прислушиваться.

Едва начав успокаиваться, она услышала приближающиеся шаги и страшный вопль.

Дверь камеры распахнулась, и в нескольких футах от своего лица графиня увидела пару атласных туфелек.

Пастушка села на скамью.

Светлая юбка раздулась, щекоча лицо. Графиня отвернула голову. Лежать ли тихо в надежде, что девице надоест ждать и она уйдет, или воспользоваться преимуществом внезапности и, дернув пастушку за ноги, спастись бегством?

Графиня решила замереть.

Прислушиваясь к дыханию пастушки, она размышляла, не в кошки ли мышки та играет. Возможно, девушка точно также слышит дыхание графини и выбирает удобный момент.

Теперь леди Анастасия ожидала, что девушка в любую секунду нагнется и нападет на нее, оказавшуюся в ловушке, прижавшуюся к каменной стене. Если это произойдет, поняла графиня, она погибла. Спастись ей не удастся.

Девушка встала.

Графиня сделала глубокий вдох и приготовилась к худшему.

Девушка повернулась лицом к скамье. Если бы не нужно было двигать рукой, графиня перекрестилась бы.

Девушка поднялась на скамью.

В отдалении послышался приглушенный крик и шарканье ног.

Девушка спрыгнула на пол. Как будто посмеиваясь, она подошла к двери и выглянула в коридор.

Графиня сожалела, что видит лишь очертания ее фигуры.

Леди Анастасия лежала неподвижно. На веко ей упала капля, она попыталась сморгнуть ее. И сделала только хуже. Капля скатилась по щеке и остановилась на верхней губе, щекоча ее и вызывая желание чихнуть.

Пастушка встала на пороге, опустила маску и шагнула в коридор.

Видение обрушилось на мадемуазель Бонтем и с криком сбило ее с ног. Нож задел край трутницы, и она покатилась по полу.

Поднимать ее не имело смысла, потому что, попав в воду, трутница стала бесполезной.

– Леонора? – окликнула Бонтем, извиваясь под руками пастушки. Элпью потянула за подол муслинового платья нападавшей. Герцогиня схватилась за голову и закричала.

Бонтем перекатилась на бок, перехватив одну руку девушки, Элпью тем временем пыталась вырвать нож из другой.

Но вместо запястья Элпью схватилась за лезвие и с криком отпрянула. Несколько раз сжала кулак. Рана кровоточила, но сухожилия не были повреждены.

Рванувшись вперед, Элпью едва не зацепила кого-то, кто увернулся от нее и чьи шаги стали быстро удаляться по коридору.

– Она убежала, – сказала, вставая, Бонтем. – Кто это был? Она совсем спятила? Она же могла кого-нибудь ранить.

По-прежнему закрывая лицо руками, герцогиня причитала:

– Изабелла? Изабелла? Милорд герцог?

– Потрясение было для нее слишком сильным.