— Вы имеете в виду, что андроиды не бросились сломя голову и не указали вам, где находится Колыбель? — спросил Саттон.

Тревор кивнул.

— В этом есть и другой аспект, — продолжал Саттон.

— Они могли отозвать своих наблюдателей из стратегически важных пунктов. Это могло бы помочь нам, — предположил Тревор.

— Как выстрел сразу по двум целям, — усмехнулся Саттон.

— Именно так, — согласился Тревор. — Нет ничего лучше, чем поставить противника в безвыходное положение.

Он прищурился, глядя в лицо Саттону.

— С каких это пор, — спросил он, — и почему вы предаете человечество?

Саттон поднял руку к лицу и ощутил твердость пластика, который изменил его черты и сделал похожим на андроида.

— Это была мысль Херкимера, — объяснил Саттон. — Он думал, что в таком виде меня будет трудно обнаружить. Вы не стали бы меня искать среди андроидов, понимаете?

Тревор кивнул.

— Это могло бы помочь, — согласился он. — Это могло на какое-то время сбить нас с толку. Но когда вы дышите, психометр продолжает следить за вами, и мы знаем, где вы.

Белка подпрыгнула ближе, села напротив них и принялась рассматривать.

— Саттон, — спросил Тревор. — Так вы ничего не знаете об этой проблеме, связанной с Колыбелью?

— Ничего, — ответил Саттон. — Они сказали мне, что я являюсь человеческим существом, а это дело касается только андроидов.

— Из этого можно сделать вывод, что они считают это очень важным для себя?

— Да, пожалуй, — согласился Саттон.

— Можно догадаться по названию, что это может быть?

— Это не слишком трудно сделать.

— Поскольку нам необходимо большее количество людей, — продолжал Тревор, — мы начали изготавливать андроидов тысячу лет назад. Они были нужны нам для того, чтобы численно увеличить человечество. Мы делали их как можно больше похожими на человека. Они могли делать все то, что и люди, за исключением одного, одной вещи.

— Они не могут размножаться, — перебил Саттон. — Интересно, Тревор, а если бы это было возможным? Если бы мы дали им эту возможность?

— Если бы дать им эту возможность, то они были бы настоящими людьми. Не было бы никакой разницы между человеком, предки которого созданы в лаборатории, и тем, предки которых вышли из океана. Андроиды были бы видом, который сам бы себя продолжал. Тогда они уже не были бы андроидами. Они стали бы людьми. Мы пополнили бы численность человечества как биологическим, как и химическим путем. Не знаю, нужно ли это, — продолжал Тревор, — честное слово, я этого не знаю. Конечно, кажется чудом, что мы вообще их создали. Что мы смогли воспроизвести жизнь в лаборатории. Подумайте только об уровне технического и научного прогресса! В течение столетий люди пытались узнать, что же представляет собой жизнь. Они шли по одному неправильному пути, затем перешли на другой, тоже неправильный путь, бились о каменную стену. Не в состоянии найти научный ответ, многие обращались к источникам сверхестественным, к мистическим, к вере, к тому, что является даром свыше, чем-то божественным. Эта идея великолепно выражена Дьюнайте, который писал в двадцатом столетии.

— Мы дали андроидам одну вещь, которой нет у нас, — спокойно сказал Саттон.

Тревор внимательно посмотрел на него. Черты его лица внезапно заострились, в нем появилась подозрительность.

— Вы…

— Мы сделали их неполноценными, — продолжал Саттон, — менее совершенными, чем человек.