– Он заключенный, Коля, а не зэк.

– А какая разница? Ему десять лет дали, за убийство.

– Он не виноват, его подставили.

– Ага, это он тебе так говорит. Хорошо, что ты хоть на свиданки к нему не ездишь. – Я отлично помнил фотки этого Глеба. Низкий лоб, выпуклые, как у гориллы, надбровные дуги, маленькая челюсть и широченные губы-лепехи. Взгляд хитрый, глазки маленькие. Сразу видно, что он тупой и свободы не видел с малых лет, но вот моей матери везет на таких. Три года назад ей названивал с зоны какой-то дядя Женя – еще тот упырь. Его, правда, так и не выпустили, но мама его активно подогревала. Клала ему деньги на телефон, отправляла посылки с гостинцами. Она мне забывала связь оплачивать, зато Жене – никогда. А теперь вот появился Глеб.

– Дурак ты, Коля, – мама скрестила руки на груди, – он меня любит.

– Да у него таких, как ты, еще штуки две или три, письма тебе пишет целый коллектив уголовников, а ты ведешься на все эти сопли и романтику. Самой уже сорок.

– Замолкни! Иди в магазин, я сказала! – Мама перешла на повышенные нотки, и я понял, что дальше с ней разговор бесполезен. Она просто несчастный человек, потерявший многое и не видящий никаких перспектив.

– Убедишься еще, – сказал я, надевая штаны и носки, – если он и выйдет, то будет только бухать да вещи из квартиры тащить.

– Что ты такое говоришь?

– У Мишки Коновалова отец такой же упырь, – заметил я, – полгода бухает дома, а потом ограбит кого-нибудь на улице и получает очередной срок. У него уже ходок пять или шесть. У них же там сознание меняется. Многие ломаются. Им уже не нужна наша свобода, они в тюрьме свободнее нас живут. Тянет их туда. Мишка сам мне так говорил.

– Иди отсюда, – зло прошипела мать. Да, хуже глупой и влюбленной женщины противника в споре не найти. Она просто ослеплена своими мыслями о хорошей жизни. Вот-вот мужчина ее мечты, который так ее любит в своих СМС, прискачет к ней на белом коне, устроится на высокооплачиваемую работу – и тогда-то все точно станет хорошо. Не станет. Не верю. Да, я молодой, да, я многого не знаю, но свое мнение об этом сером и унылом мире у меня уже есть. Тут вообще что-то хорошее редкое бывает. Живем мы как нищие. У меня всего две пары кроссовок, трое джинсов и две куртки – одна зимняя, другая – ветровка. Телефон у меня старенький, пожеванный годами «Самсунг». Даже не «Сяоми», за что меня частенько троллят одноклассники. Мать тоже не может себе позволить ничего из того, что хочет. Денег нет. Совсем. Но мы держимся. И таких, как мы, наверное, полстраны. На матери еще три кредита висит. За холодильник, телевизор и мой ноутбук. От смешной зарплаты в сорок тысяч в Москве не остается ничего. Хорошо, что хоть квартира своя, от отца осталась. Почему он ушел? Мать говорит, что он был каким-то ученым, с которым она познакомилась совершенно случайно на блошином рынке. Она там искала куртку, а он – какие-то лампочки. Они поговорили о погоде, Пушкине и третьем законе термодинамики, вследствие чего и вспыхнул роман.

Папа был со странностями. Мама обвиняла его в увлечении всякой эзотерикой. Он очень любил читать всякие сложные книжки, до которых я не успел добраться – мать продала и выкинула большую часть из них, оставив мне только полку с русской фантастикой, трудами Ленина и страдающими классическими писателями. Почему родители расстались, когда я пошел в первый класс? Причина кроется в некой женщине с именем Оксана. Мама ее иначе как ведьмой никогда и не называла. Отец познакомился с ней при каких-то загадочных обстоятельствах. Говорил мне, что увидел ее во сне.