Джон кивнул и сел на стул, с которого только что встала медсестра.

Прежде чем выйти из палаты, она в шестой раз за дежурство сосчитала Кейси пульс, почему‑то избегая смотреть на Холмена.

Несколько минут Джон не отрываясь глядел на Кейси. Он был встревожен: она так слаба. Кейси столько всего пережила, что вряд ли будет прежней, даже если поправится окончательно. Узнает ли она его, когда очнется? А вдруг ее взгляд будет по‑прежнему отсутствующим, рассеянным и мутным. Как ужасен этот взгляд, навсегда врезающийся в память! Джон знал, что ее накрытые одеялом руки крепко привязаны к койке. При мысли об этом его глаза наполнились слезами, но плакать он не мог, его чувства так и не нашли выхода. Вот уже много лет Джон считал слезы непозволительной роскошью.

Оставив тщетные попытки выплакаться, Джон нежно погладил Кейси по щеке.

Он прикоснулся к ее губам, затем опять к щеке, потом к шее. Девушка вздрогнула, нахмурилась, но тут же успокоилась.

– Кейси, – прошептал Джон.

Он не хотел будить ее, но был просто не в состоянии молчать. Веки девушки затрепетали. Она открыла глаза.

Их взгляды встретились. В первые секунды в глазах Кейси была пустота. Джон оцепенел. Казалось, жизнь замерла, время остановилось, все было как во сне. Вопросы бесполезны.

Вдруг взгляд Кейси стал осмысленным. В ее глазах отражались чувства. Улыбка появилась во взгляде и на губах девушки.

– Почему ты называешь меня Кейси, Джон? – спросила она и тут же погрузилась в глубокий сон.

Дженет Холстед обрадовалась, когда Джон передал ей слова Кейси. До сих пор она сомневалась, что ее пациентка будет абсолютно здорова, но теперь можно с уверенностью сказать, что лечение прошло успешно. Дженет уговорила Холмена поспать пару часов, обещая разбудить его, как только Кейси проснется. Она отвела его в свободную палату с незанятой кроватью, а сама отправилась изучать историю болезни Кейси.

Через три часа инспектор Берроу разбудил Джона.

– Она проснулась, Холмен, и чувствует себя превосходно, – сообщил он.

Холмен улыбнулся, сел и провел рукой по подбородку:

– Черт, мне бы побриться…

– Вы ей и с бородой понравитесь.

– А что с туманом? Есть новости? – спросил Холмен, быстро надевая пиджак.

– Новостей много, но об этом после. Сейчас идите к девушке.

Когда Джон появился в палате, Кейси сидела в постели и разговаривала с Дженет Холстед. При виде Холмена лицо девушки просияло. Секунду спустя они сжимали друг друга в объятиях. Джон осыпал поцелуями лицо Кейси. Дженет Холстед улыбнулась Берроу, и оба тихо вышли за дверь.

– Ты здорова! – смеясь, воскликнул Холмен, вырвавшись наконец из крепких объятий.

– Да, да, я здорова!

– Ты помнишь что‑нибудь? – смущенно спросил Джон.

– Да, кое‑что, – ответила Кейси и, опустив глаза, серьезно добавила: – Я помню, что пыталась убить тебя.

Холмен молча привлек девушку к себе.

– Все так туманно, – продолжала она. – У меня в голове мелькали разные образы, переплетались друг с другом в какой‑то неправдоподобной путанице.

Кейси еще крепче прижалась к любимому.

– Мой отец… – чуть слышно прошептала она.

– Кейси, – перебил ее Холмен.

– Он умер, да?

Джон онемел от изумления. Неужели она помнит и это?

– Да, Кейси, он умер, – наконец проговорил он.

– Он мне не отец.

Опять Холмен молчал как громом пораженный.

– Он все рассказал мне, Джон, прежде чем я его убила. Он сказал, что любит меня… но только не по‑отцовски.