Грохот адвоката не разбудил. Надо было спускаться.

Он вышел на площадку, машинально захлопнул за собой дверь. Ключи, должно быть, остались в пиджаке, на спинке стула. Он убедился в этом уже потом, обшаривая карманы брюк. В карманах не было ничего, кроме платка и ножа.

Стараясь не скрипнуть второй ступенькой, он начал осторожно спускаться, прижимаясь к стене. Из черной дыры лестничного пролета - пучины, откуда в любой момент могло появиться что-нибудь неведомое и ужасное, - поднимался тяжелый запах: вонь зверинца и сточных вод. Это у консьержа весь вечер варилась дикая капуста.

Звонок в адвокатскую квартиру находился слева от двери на высоте одного метра двадцати сантиметров от пола. Андре не стал шарить по стене, а ткнул пальцем сразу и промахнулся.

Ощупывая дверной наличник, его рука наткнулась в конце концов на гладкую латунную округлость. Он нажал на мягкий сосок посередине. От этого прикосновения дрожь побежала по всему его телу.

Электрический ток был отключен, но в проводах еще оставалось немного напряжения; возможно, этого было достаточно, чтобы разбудить адвоката. На всякий случай, для подстраховки, Андре несколько раз сильно пнул ногой в дверь.

Плохо закрытая проспиртованным адвокатом дверь поддалась, и Андре вступил в сумрак прихожей.

Он споткнулся, добрался до стены, прошел вдоль нее к столовой. Около пятидесяти потоков лунных частиц крупного калибра проникало в столовую через широко открытое окно, а неподвижный якорь слабо мерцал под хрустальной пластиной.

Время наконец-то перестало течь, и Андре уже не слышал, как из спальни выходил адвокат, поскольку мир, в котором тот пребывал, постарел на одну минуту.

Силуэт адвоката еще маячил далеко-далеко в конце коридора; Андре пришлось метнуть нож, чтобы сократить это расстояние, а потом он смотрел, как время уносит дряблое тело с кровавой раной на шее.

С отбоем воздушной тревоги ночь обрела хрупкий мир и неуверенное согласие. В один миг загорелся свет, и якорь перестал существовать.

VI

Светало. Тень лестничного колодца начинала рассеиваться перед окнами с маленькими разноцветными витражами в свинцовых перегородках.

С каждым шагом боль в отекших ногах усиливалась. Его несло на улицу. Хлопнула пробка мусорного бачка, пенистой струей шампанского на Андре брызнули две белые кошки.

До моста было недалеко, гладкая поверхность парапета так и просилась под ноги - не чета этим проплешинам на асфальтовом тротуаре.

И тут, за его спиной возникла фигура Майора, разозленного тем, что его нет в рассказе. Он схватил Андре за шиворот: вздернулись плечи, раскинулись в стороны руки, свесилась вперед голова. Зависнув над парапетом Андре задергался и закричал: "Отпустите меня!" Но только он один и знал, что его поднял Майор, ибо тот сделался невидим, а для всех остальных Андре просто исчез в потоке.

1 Осел трется об осла (лат.).